Мы лепили Любовь -- вышла баба с веслом... ДДТ, "Новые блокадники" Мы смотрим фильмы, или снимся нам самим, А если снимся -- это сон с тяжелого похмелья... СПлИН, "Я не хочу домой" Будущего нет, поскольку мы его делаем! Л.Н. Толстой ...небо пастельно-зеленого цвета -- это моя жизнь. Но я не наркоман и не псих. Я человек. Может статься -- самый нормальный из живущих. Я был ребенком. Реальность иных границ была мне доступна, и я был доступен ей. Я писал, еще не зная букв, я пел, не умея еще говорить. Я любил. Не зная еще, что это такое. Я был пианистом. Иглу творения я вводил в вашу жизнь и наполнял ее темным сладостно-тягучим ощущением живой грусти. Пальцами я соединял блюз ваших душ с непрозрачным воздухом, которым вы дышите, посредствам оживленных черно-белых полосок клавиатуры рояля. И вы нелепо восторгались содроганиям этого воздуха, не в силах понять их природу. Я был программистом. В сухих, в безликих строках кода я видел блеск огней нездешних миров, я слышал запахи прекрасных и ужасных вещей, которым нет названия в ваших языках. Я не делал разницы между нулями и единицами, хоть это и не было для меня сложностью, - я просто писал, менял и творил. А вы использовали мои миры по единственно доступному вам их назначению и извлекали из этого единственно доступную вам выгоду. Я был стихотворцем. Я брал знакомые вам буквы и складывал из них новые слова, строки, смыслы и сути. Вы читали слова и искали в них смысл, которого там не было. Вы находили его. И делали выводы. И вам ни разу не пришлось угадать. Я ходил под дождем. Я открывал ему неизвестные никому тайны своего сознания, и он указывал мне на них. Я говорил с ветром. И ветер отвечал мне. Я чувствовал запах каждого оттенка заката, а он -- каждый оттенок моего запаха... Вы же кутались в одежды и проходили мимо. Вы смотрели кино. Вы снимались в нем. Вы спорили с режиссером. Я видел все это во снах и усмехался вашим потугам менять реальность в материи. Вы влюблялись в тела. Вы занимались сексом с телами. Вам казалось, что ваши тела думают. И вы верили, что движения ваших тел рождают новые мысли. Я же воссоединял мысли с чувствами и видел не ваши волосатые оболочки, но ваши души. Пока вы решали дифференциальные уравнения на бумаге, я складывал и вычитал... в душе. И к моменту, когда вы нашли первую сотню из бесконечности корней вашего уравнения, я научился видеть вещи изнутри. Ведь то, чего нет в человеке, не будет существовать вне его -- в плоской реальности тел. Вы хотели понимать все, всматриваясь глазами в тела... А я понимал. Чувствуя нутром куда больше, чем нарисованные картинки лиц и задниц. Тогда я стал слышать осколки ваших душ. Лучше бы я был глухим. Из моих колонок играл и блюз, и рэп. Я любил Рериха, но курил Беломор. Я матерился искуссно -- не только обозначениями мочеполовых органов, а еще и терминами музыки, химии, программирования. Вы слышали мои слова и видели мое лицо. И вы делали выводы. Но вы не слышали моей души и не видели моих глаз. И вам ни разу не удалось угадать. Вы смотрели на женщину. Оценивали размер груди и длину ног. Но вы не пытались вслушаться в ее голос, вы не знали единственного - присущего только одной - аромата ее волос. Волшебного, пьянящего аромата. Вы смеялись, когда вашему телу было смешно, потому что в таких случаях принято смеяться. Вы плакали, когда вашему телу делалось больно, потому что при этом положено плакать. Но вы не умели ни смеяться, ни плакать -- ведь вы были мертвы с рожения. Вы говорили - мы живем. Но вы не могли знать, как это. Вы говорили - ты сумасшедший. И вы не могли сказать иного. Ведь ваши тела не отличали карбюратор от метеорита. Вы гнали меня и считали, что делаете мне больно. Но больно было только моему телу. И я не выживал. Я умирал, умирал сотни раз. Но был живым. Может статься, самым живым из живущих... Кто я? Человек, горстка мыслей и электронов... Я романтик. Простой, самый обыкновенный романтик, у которого дрожат пальцы. Может статься, самый... из.... 3 октября '06
Сказка Шел волшебник. Настоящий такой, колоритный волшебник, в длинном расписном халате, с посохом. Шел он не торопясь - куда ему торопиться, он же волшебник... Ветер перебирал его длинные, чуть ниже плеч, волосы, и на землю из волос с бряканьем падали золотые монеты. Но, коснувшись земли, золото становилось песком. Он шевелил губами - и вокруг него возникали прекрасные статуи и чудесные картины. Но стоило ему сделать шаг - статуи рассыпались на миллионы осколков, а картины олывали разноцветной мазней. Он поднимал руку - и впереди возникал божественной красоты дворец, и во дворце играла музыка, и прекрасные птицы распускали свои пышные хвосты. Но дворец сгорал жарким пламенем, едва ложился на его крышу последний драгоценный камень. Волшебник не видел всего этого - он привык. Он встретил малое дитя и спросил - чего тебе хочется? Я все сделаю. Я - волшебник. Дитя оглядело его необычный наряд и рассмеялось. А по прошествии трех минут уже забыло о незнакомце, занявшись своими игрушками. Дитя ничего не хотело от волшебника - оно было весело и беззаботно и ни в чем не нуждалось. Он встретил зрелого мужчину, и спросил - чего ты желаешь? Скажи мне, и я одарю тебя. Я - волшебник. Мужчина сощурил глаза, помолчал и расхохотался. "Волшебник? Тебе лечиться надо, старик!" - бросил он и заспешил по своим делам. Он был слишком занят работой, чтобы мечтать о чуде и верить в волшебство. Он привык добиваться всего сам, и добивался. Но немногово. И всегда желал большего. Волшебник долго ходил по миру, но люди, что он встречал, не нуждались или - это было чаще - не были готовы принять его чудеса. Он встретил, наконец, молодую девушку. Она сидела на берегу большого красивого озера, глядела в небо, что отражалось в серебрянной водной глади, и... плакала. Тихо плакала о своем девечьем горе. Волшебник подошел к ней, присел рядом. Погладил девушку по руке и спросил, по-отечески добро посмотрев ей в глаза: "Скажи, чего тебе не хватает. Я - волшебник, и я дам тебе все, чего ты попросишь". "Волшебник? - спросила она грустным голосом - ну что ж, если ты не врешь, я скажу тебе свое желание. У меня только одно желание, о котором я попрошу тебя, но оно очень большое, чистое и светлое, это желание... Я хочу быть со своим любимым. Хочу быть с ним рядом, каждый день, всю жизнь. Засыпать и просыпаться, смеяться и грустить, работать и мечтать, - все, все, все вместе. Хочу, чтобы ему было со мной хорошо. Хочу родить от него детей, и сделать так, чтобы они были счастливыми. Сделай это. И я отблагодарю тебя, чем только пожелаешь. Все, что могу сделать я - простой человек - я сделаю, лишь бы любимый был со мною". Так сказала она и отвернулась, потому что слезы вновь подступили к ее горлу. Волшебник возвел руки к солнцу, и, вещая мантры на древнем, забытом людьми языке, ударил посохом о землю. Борода его развивалась на сильном ветру, налетевшим вдруг, словно ниоткуда, а в глазах отразилась ударившая посреди чистого неба надломленно-голубой белизны молния. Мгновение - и все кончилось. И вот он опять сидит справа от грустной девушки и гладит ее по руке, которая вздрагивает от рыданий. Глубоко вздохнул старец и побрел прочь. Он был сильным, был совершенным и бессмертным волшебником. Но он мог делать лишь то, о чем его попросят. А последнее время просили его все меньше и меньше. И он стал сдавать. Он разочаровался в людях, которые забыли о душе, о любви и нежности, а занимались лишь торговлей да войной. Но он не умел умереть и был обречен вечно скитаться по земле несовершенных, бренных людей. И порой он думал - лучше уж быть смертным, подверженным страстям и болезням человеком, чем великим волшебником... И вот он нашел ту, которой нужна была его помощь, которая просила его о ней, которая могла ее принять. Но *он не мог.* Не мог сделать для бедняжки ничего, кроме как погладить ее по руке. Потому что любой волшебник может осчастливить лишь ту единственную женщину, которая - та, что он любит. Любит сильнее своей силы, своего долга. Только для любимой может он творить чудеса, не поддающиеся описанию ни на одном из живых или мертвых языков людей. И только в том случае, если она попросит. А в это время в грязном, больном, уставшем от собственного существования городе женщина, что он полюбил горячо и искренне, к ногам которой готов был бросить всю вселенную, оттирала алюминиевым ершиком от подгоревшего рагу сковородку. И тихо плакала, потому что ее зарплаты и зарплаты мужа едва хватало на еду, транспорт и оплату жилья, а ее младший сын просил себе на День Рождения живую собачку. Она любила зверей и сама в детстве мечтала о питомце, но понимала, что семья не может себе позволить тратить деньги на содержание животного, да и тесно им - семье из пяти человек - в двухкомнатной квартире... Волшебник больше всего на свете хотел помочь ей, но не мог. Удел волшебника - чудеса, менять объективную реальность ему не под силу. И вот уже в который раз за эту вечность он, пнув ногой в остроконечном башмаке валявшийся на дороге камень, пошел дальше, размахивая перед собой волшебным посохом, словно боевым шестом. 16.07 '06