Мои порно-рассказы и порно-стихи

Псалом Давида
«Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь» Пс. 89, 10



На завод я пришёл перед новым годом.

Перед этим, проработав восемь месяцев охранником (ночным) в супермаркете, уволился и зарабатывал курсовиками и контрольными. Можно было, конечно, совмещать. Но заказов перед новым годом навалилось много, и я уволился. А через два дня позвонил друг.

- Ты где сейчас работаешь?

- Сейчас нигде, дома сижу.

- Так может на завод?

- Куда?

- Стрелочный.

- Далековато от моего массива.

- Да к нам со всего города народ ездит. На электричке. Удобно. Проезд бесплатный. Ты технологом работал на последнем месте?

- Не, технологом не хочу. На последнем месте я работал конструктором.

- Ну так давай, я переговорю с главным, конструкторы требуются.

Я вздохнул - «Нахватал заказов и вот» - А зарплату не задерживают?

- Нет, вовремя и аванс, и зарплата.

- А сколько?

- Я точно не знаю сколько конструкторы получают, но меньше семнадцати не будет.

Я молчал, обдумывая. Охранником я работал за четыре тысячи. Ещё тринадцать-пятнадцать зарабатывал на курсовиках.

- Ну так как, Дима. Мне переговорить с главным?

- Поговори.

- Я позвоню, как поговорю. Пока.

- Пока.

Никита позвонил на следующий день - Ну всё, я переговорил с главным. Позвони ему. Записывай телефон.

Я записал телефон и позвонил.

Меня пригласили на собеседование, и через два дня я уже работал на новом месте. Времени на решение контрольных не стало, и от всех заказов пришлось отказаться. Опыт у меня был, программу я знал, и работой меня загрузили сразу.

Отдел главного конструктора делил третий этаж административного корпуса с отделом главного технолога. В отделе было четыре помещения: кабинет главного конструктора, кабинет нормативной документации (здесь ещё сидели и два конструктора), основное помещение, где сидели все конструкторы, и архив: небольшая, без окна в стене, но с небольшим окошком над дверью, комната со стеллажами вдоль стен и столом посередине.

Когда главный знакомил меня с коллективом, её не было. И он, указав на пустое кресло, сказал – А здесь рабочее место Ларисы Михайловны, хозяйки архива. Она в отпуске.

Лариса вышла на работу через неделю, и сразу же в отдел, знакомиться с новым сотрудником.

- Здравствуйте - услышал я за спиной и обернулся.

Она замерла, испуганно на меня глядя. Худощавая, крашеная брюнетка, с короткой причёской. Волосы чуть вьются, Зелёные глаза, не накрашенные и блёклые губы. Маленькая, едва заметная под кофточкой, грудь. Чёрные прямые брючки, и чёрные туфельки. Всю её я охватил одним взглядом. Я вроде бы не задерживался на её бёдрах, а сразу уставился в глаза. Да она была худощава и грудь маленькая, но попа и бёдра были шикарные.

Я встал – Здравствуйте.

– Лариса Михайловна – представилась она - А вы, Дмитрий Георгиевич - и выдавила на губах улыбку.

Когда она ушла, объяснив мне как пользоваться архивом, и как заказывать ГОСТы, я спросил у моего соседа, пожилого, предпенсионного возраста, конструктора Дрёмова – Николай Владимирович, а почему она так испуганно на меня смотрела?

Дрёмов повернулся ко мне – Лариса, год назад, мужа схоронила. Ты очень похож на него. Даже стиль одежды в чём-то совпадает. Я сам, когда тебя увидел, слегка перетрусил - Дрёмов улыбнулся.

ГОСТ мне понадобился через неделю, и я зашёл в комнату к Ларисе Михайловне.

- Слушаю вас, Дмитрий Георгиевич - с улыбкой встала она, и уточнила – Вы ко мне?

Пару раз я уже заходил в эту комнату, чтобы переговорить с Вадимом, конструктором, рабочее место которого было здесь. Я протянул ей листок.

- Вы нормально себя чувствуете рядом с Дрёмовым? - спросила она, держа листок в руке.

Не уловив скрытого смысла, я с удивлением на неё смотрел.

Глянув на Вадима и Олесю (ещё один конструктор в этой комнате), и чуть понизив голос, Лариса выложила – Он такой зануда! Как вы его терпите?

Я улыбнулся. Да, я уже успел узнать, что Дрёмов был отчаянный спорщик, и никогда, и ни с кем не соглашался, отстаивая своё мнение, которое считал единственно верным. Какие бы контраргументы, на его аргументы, не выдвигали.

- Ну да, он спорщик. Отчаянный спорщик. Но очень опытный и грамотный конструктор.

- Да грамотный - согласилась Лариса - Опытный. Но такой зануда. А он вам не рассказывал, как ходил в паспортный стол и ругался из-за буквы ё в фамилии? Нет? Расскаажет. А он вам рассказывал, как вместо психиатра зашёл в кабинет к психологу? Нет? Расскаажет.

Я придвинул лицо к её лицу, и понизив голос до шёпота, сказал - А он вам не рассказывал - и замолчал.

Она, широко распахнув глаза, также шёпотом, спросила - О чём?

Я выпрямился и ответил – Расскаажет.

Внимание, на её лице, сменилось недоумением, недоумение сменилось удивлением, и …

Она захохотала. Громко, не сдерживаясь. Обернулась от своего компа Олеся, и заулыбалась.

- Ой! - Лариса прикрыла рот, но не смогла удержаться, и снова засмеялась.

Олеся встала и подошла к нам – Что это вы рассказали Ларисе Михайловне? Мы уже давно не слышали, чтобы она так смеялась.

- Вот ГОСТ, Дмитрий Георгиевич.

Я взял ГОСТ – Пойду поработаю. Делу время …

Она опять засмеялась – Я расскажу, Олеся. Вы расписались, Дмитрий Георгиевич? – она опустила ладонь на развёрнутую общую тетрадь - Вот здесь – и ткнула пальчиком.

Я расписался, и вышел.

С этого дня, отношения у нас стали дружескими и тёплыми. Когда мне нужен был ГОСТ, или другой нормативный документ, я оставлял листочек на её столе (если её не было на месте), и она сама приносила: и документ, и тетрадь для росписи. Она садилась на второй стул у моего стола. И мы, вполголоса, болтали обо всём подряд. Она рассказывала о внучке, я о своих детях, вспоминая смешное, когда они были маленькими

Мой стол стоял в углу. Слева окно, а справа, где второй стул, стоял книжный шкаф со справочной литературой. Этим, и ещё одним шкафом, приставленном под углом, выделялся закуток для раздевалки. Когда кто-нибудь из технологов заходил в её кабинет, а Ларисы не было, он заходил в отдел и спрашивал - Где спрятали Ларису Михайловну?

Она, подхватившись, вставала – Здесь я! Иду.

Двадцать третье февраля в том году выпало на понедельник, и праздник мы отмечали в пятницу. Перед обедом Лариса зашла в отдел, и села на стул у моего стола.

- Вы заказали оригиналы чертежей приспособления для навивки проволоки?

Я повернулся к ней – Да, Лариса Михайловна.

- Обязательно нужны сегодня?

Я пожал плечами – А что, Лариса Михайловна?

- Да время обед. Пора уже и стол накрывать. Может после праздника?

Я не успел ответить. Развернувшись к нам на своём кресле, Николай Владимирович процитировал - Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь - я улыбнулся, а Лариса поджала губы - Псалом Давида, человека Божия - закончил Дрёмов.

Я повернулся к нему – Псалом Моисея.

Дрёмов вскинулся на меня глазами и повторил, с нажимом - Псалом Давида.

Я ощутил, физически ощутил, как напряглась за моей спиной Лариса Михайловна. В отделе зависла тишина и сотрудники, повернув головы в нашу сторону, застыли в ожидании.

- Псалом Моисея, восемьдесят девять, стих десять - я расслабился и с усмешкой взглянул Дрёмову в глаза.

Он поёрзал в кресле и произнёс в третий раз – Псалом Давида - но уверенности в голосе уже не было.

- Зачем мы спорим? Я видел у вас Псалтирь. Давайте проверим?

Он обрадовался, поворачиваясь в кресле и потирая руки – А действительно. Сейчас проверим, кто прав? - Дрёмов выдвинул ящик и достал Псалтирь, и листая его приговаривал – Сейчас посмотрим. Вот! Семидесятый! - победоносно на меня взглянул, и опустил глаза. И удивлённо произнёс – Тут не написано, кто автор псалма. Пошевелил губами – Нет, не в этом. Наверное в семьдесят втором и листнул – Псалом Асафа - пошевелил губами – Нет - уверенности в голосе уже не было.

- Николай Дмитриевич, откройте восемьдесят девятый псалом, стих десятый.

Он полистал Псалтирь – Восемьдесят девятый, молитва Моисея, человека Божия - и скользнув взглядом по тексту, замер.

Поднял на меня глаза – Да, Моисеев. Но почему я думал, что Давида?

Он искал оправдание для себя.

И опять я ощутил, как за спиной расслабилась Лариса, и не оборачиваясь увидел её улыбку.

Оживились коллеги и стали сдвигать на середину комнаты столы.

Я не стану вас утомлять тостами, которые произносятся по случаю праздника. Я не стану рассказывать сколько было выпито вина, виски и водки. Я сразу перейду к тому, ради чего весь этот рассказ зачинался.

Отзвучали последние аккорды танго и сразу же зазвучал «Белый танец». Вадим и Олеся, не успев отстраниться друг от друга, закружились в вальсе.

- Я приглашаю вас - Лариса стояла возле меня.

Я поднялся, мы отошли от стола и когда приобнял её за талию, Лариса негромко произнесла

– Я пьяная, Дмитрий Георгиевич. Один круг пройдём, и перейдём на медленный танец.

Я качнул головой и повёл её по кругу. Она танцевала легко, слегка откинувшись. Мы прошли круг и перешли на медленный танец. Её руки легли на мои плечи, мои руки на её талию. Не знаю, почему я это сделал? После вальса дистанция между нами была на две ладони, но я потянул её к себе поближе и не рассчитал. Она шагнула и её правая нога оказалась между моих ног, а моя правая, между её ног. Лариса не отстранилась и мы двинулись в медленном темпе. Она поправила завиток и взглянула прямо в мои глаза

– Как вы его сегодня срезали

Я сделал вид, что смущён.

- Нет правда, Дмитрий Георгиевич. Ведь он считает себя знатоком Библии, и нас этим всегда подтыкал. А вы, подтыкнули его - она смотрела на меня во все глаза и казалось, готова чуть ли не расцеловать.

А я ощутил, что мой член встаёт и трётся об её ляжку. А вальс заканчивался и уже звучали последние аккорды. Я почувствовал, что заливаюсь краской.

- Идите за мной - шепнула она мне на ухо.

Лариса обходила стол, направляясь к выходу из отдела. А я шёл следом, по правому плечу. Она вышла в коридор и оглянулась, скользнув глазами.

Лариса подошла к архиву и открыла дверь – Ну, что вы? Заходите - и подтолкнула.

Я подумал, что она меня сейчас здесь запрёт. Шагнул в комнату, она следом. Заперев дверь на ключ, она повернулась ко мне. В темноте я только видел её поблёскивающие зрачки и молча стоял, не зная что делать.

- Ну! Или мне самой начать? - она приблизилась ко мне.

Словно ныряя в прорубь, я схватил её за плечи и притянул, и она подалась, и прильнула ко мне. Я сдвинул руки к её поясу и стал расстёгивать ремешок на брюках. Потом расстегнул пуговицы и брюки соскользнули на пол. Встал на колени и потянул с её попы трусики. Она переступила и отодвинула трусики и брюки в сторону. Я встал с колен, расстегнул ремень и молнию на своих брюках и стянул их, зацепив и трусы. Сжал её бёдра и притянул. Член ткнулся в лобок и она стала раздвигать ноги. Я сжал её бёдра сильнее, приподнял и насадил на торчащий член. Мне она показалась лёгкой, почти невесомой. Лариса, прижимаясь ко мне, держалась за плечи. А я, сжимая и поддерживая её за ягодицы, приподнимал и опускал. Приподнимал и опускал. Минуты через две она затяжелела, я развернулся и шагнув, посадил её на стол. Она легла и её лоно оказалось на уровне с моим торчащим членом. Не пришлось приседать и приподниматься на носках, чтобы … лишь подтянул её за ноги и продолжил. Я совершал фрикции, а руками расстёгивал пуговицы на кофточке. Она помогала мне. Но под кофточкой была блузка, а под блузкой лифчик. Я дёрнул лифчик, злясь что не могу добраться до титек. Она задрала блузку под самый подбородок и сдвинула лифчик. Я сжал её груди: маленькие и рыхловатые, с дряблыми сосками, но почему-то – это, распалило мою похоть и я мял, и стискивал титьки, причиняя ей боль, а она терпела, лишь негромко постанывая.

Минут через пять я понял, что не солью. Вызволив член, сдёрнул её со стола и развернул спиной к себе – Наклонись!

Она опустилась грудью на стол. Я раздвинул ей ноги пошире, и прижав залупу к анусу, протолкнул, преодолев сопротивление сфинктера.

Лариса охнула - Мне больно.

Но я уже проник и погружался, и она подчинилась. Я совершал фрикции, ёрзая её по столу животом и грудью. Длилось недолго. Я кончил, сдерживая судороги и стон, и отодвинулся от неё.

Лариса выпрямилась, развернулась - Ты доволен? Тебе хорошо?

- Да - качнул я головой. Во мне даже не шевельнулось ничего. Это было эгоистично, понимаю. Но ведь она сама напросилась.

- Мне было приятно. Сначала. Потом больно. Ты грубо это делаешь - она наклонилась, взяв трусики, надела их. Постояла и надела брючки. Застёгивалась, поправляла лиф, и оправляла блузку.

Я молча одевался.

- Грубость, от тебя, шокирует. Ты казался мягким, сдержанным. Со мною так не обращались. Но … - она прикоснулась ладонью к моей щеке. Провела - Но этот контраст возбуждает. Странно? Ты нежный и ласковый, когда мы общались. И зверь, когда трахал меня.

Я молчал. Она взяла мою руку и прижала к груди. Её сердце часто билось - Мне понравилось …

По коридору кто-то шёл - Ты не видел Ларису?

- Нет. И Димы не видно.

- Может пошёл её провожать?

Шаги и говор стихли. А мы, затаившись как заговорщики, прижимали пальцы к губам и улыбались.

…

Закончились выходные.

Я подходил к корпусу и сердце билось всё сильнее. Мы были пьяны и не вполне отдавали отчёт тому, что делаем. Но как сегодня я посмотрю в её глаза? И как она будет вести себя? Я мучался от неопределённости и неизбежности встречи с нею. Поднялся на третий этаж. Иду по коридорчику и дверь её кабинета, как и всегда, открыта. Подхожу к двери, заглядываю.

Ларисы нет.

Иду в отдел и громко, со всеми, здороваюсь. Зайдя в закуток раздевалки, снял куртку и переобулся. Обошёл шкафы, и поздоровавшись с Дрёмовым, которого от двери не видно, повернул к своему столу.

Она сидела на втором стуле, и смотрела на меня - Здравствуйте, Дмитрий Георгиевич.

- Здравствуйте, Лариса Михайловна - я повесил свою сумку на спинку стула

- Вы спрашивали, перед выходными, оригиналы чертежей приспособления для РМЦ. Я подобрала. Посмотрите?

- Да.

Лариса встала, мы вышли из отдела и подошли к архиву. Она открыла дверь, мы зашли, и закрыв за собой дверь, и прижавшись к ней спиной Лариса сказала - Дмитрий, мы друзья. Но вы же понимаете, то что произошло, продолжения иметь не будет …

 

чё то как-то реакции никакой) ну, может это заведёт?

из сборника "угол падения"

гимн онанизму

Считал пороком онанизм,
А он спасал тебя от боли,
Но истощался организм,
Когда рукам давал ты волю.

Когда по десять раз на дню,
Дрочил ты хуй, а то и боле,
И всю фантазию свою,
Ты подчинял единой воле.

Какие яркие картины,
Твой воспалённый мозг являл,
Где много раз и много женщин,
Ты, с наслаждением, ебал.

из сборника "кипящий клитор"

Кипящий клитор прилипает,
К моим запёкшимся губам;
А мой язык пизда глотает,
За эти ласки всё отдам.

Хочу я хуй засунуть в жопу,
И грубо выебать тебя,
И задыхаясь от восторга,
Терзая плоть, излить себя.

Струёй горячей жирной спермы,
Я орошу твой сладкий зад.
Я кончил жопу этой стервы!
И кончить снова, буду рад.


А я люблю таких ебать

Ты изощрённая Нимфетка[1],
А я люблю таких ебать.
Засунь мне в жопу палец детка,
Я буду клитор твой лизать.

Ты встанешь раком, я пристроюсь.
Прижмётся хуй к твоей пизде,
И до тех пор не успокоюсь,
Пока не выебу везде!

И будет плоть струиться потом,
И сперма капать с языка,
И не насытится Эротом
Моя блудливая рука!


[1] Девушке, когда писался стих, было 25 лет

 

ну и рассказ, конечно)
на Красной площади

1.

- Ну так как, Вован? Смогёшь?
Мы сидели с Альбертом в кафе на Арбате. Потягивали кофе, курили.
- Да я-то смогу. А вот где найти девушку??
- А девушка есть! – Альберт прищурился - Помнишь Таню?
- Это ту, которая … - я не договорил
- Даа! Танюха! Кущенко! Помнишь?!
Фамилию я не знал, да и знаком был едва, но запомнил. Ещё бы!
Неделю назад, мы с Альбертом, в кафе, повздорили с компашкой. Вышли на улицу.
Они выглядели пьяными, но через полминуты уже катали нас по брусчатке
И тут … – Эээ, братва! А не западло пятерым против двоих?
- Катись отсюда, девочка!
Короче! Когда мы с Альбертом, очухавшись, встали на колени, ощупывая себя, на брусчатке корчились пять молодых и крепких парней.
- Мальчики! – это к нам - Вы как? Такси вызвать или скорую?
В общем, Альберт познакомился с Таней и напросился проводить – А то – грит – к вам, девушка, хулиганы пристанут
Девушка оказалась с чувством юмора.
- Ты трахал её?
- Нет
- И с чего ты взял, что Таня согласится?
- Вован, да ты трусишь
- На ящик коньяка
- По рукам
- Наполеона. Армянского.
- По рукам
- И кто Тане скажет?
- Конечно ты, Вован
- Неэ! Я едва знаю её
- То есть, с тебя ящик Наполеона?
- У меня нет её телефона.
Альберт пожал плечами, вытянул сотовый, потыкал
Запищал мой
- Звони – Альберт смотрел на меня
- Она поди уже забыла, что нас было двое
- Не забыла. Таня интересовалась тобой, кстати
Я позвонил.
…
Я увидел и узнал её, через окно. Таня улыбнулась мне. Она шла к моему столику, и я рассмотрел девушку, заметив, как провожают её взглядами другие мужчины.
- Привет
Я встал – Здравствуй, Таня
- Я так и не поняла, зачем ты пригласил меня? Мы едва знакомы, и я согласилась только потому, что ты напомнил про Альберта. Кстати, где он?
- Мы поспорили на ящик Наполеона, что я трахну тебя на Красной площади, когда там полно народу и никто мне не помешает
Вроде бы я говорил негромко, но оглушительная тишина вокруг и устремлённые на нас взгляды, пусть и немногочисленных, посетителей кафе На Таню смотреть я боялся
- Когда?
Я смотрел на её коленки – Часа два назад, здесь, за этим столиком.
- Когда трахать будешь?
У немногочисленных посетителей вспотели ладони и потекли слюнки
- Завтра В это же время На Красной площади - Ноги стали ватными, и я сел.
- До завтра - И она ушла!
Сердце билось в агонии, как смертельно ранетый зверь. В ушах шумело, лоб покрылся испариной. Ничего не замечая вокруг, я вышел. В себя пришёл дома, когда, плеснув холодной водой в лицо, глянул в зеркало - Как с глубокого похмелья: разговор с Альбертом и Таней помню, а дальше … провал!
Остаток дня прошёл, как в тумане: что-то ел, что-то пил, что-то смотрел, что-то делал. Лёг рано и уснул, едва голова приклонилась к подушке.
Во сне, обворожительно улыбаясь, Таня посылала мне какие-то знаки: то пальчиками, словно бегающими по клаве, то глазками, стреляющими и зыркающими во все стороны, то телодвижениями, от которых я просыпался в холодном поту. И в диком возбуждении.
Утро облегчения не принесло. Более того: стало хуже! Я в полной мере осознал, во что вляпался. Несколько раз набирал Альберта, но он не отвечал. Промучившись пару часов, решился позвонить Тане. Но и она не отвечала.
До назначенного времени оставалось полчаса, и одевшись, я взялся за ручку двери - Стооп! – сказал я сам себе – Плавки то надо снять, и вообще одеться в спортивный костюм. Сдёрнул штаны и готов.
Может, кому-то покажется бредом, то о чём я думал, но … А как бы вы поступили? Я переоделся
Подходя к площади, я поразился количеству людей. В рабочий день, в это время, на площади всегда было не больше дюжины праздношатающихся, ещё столько же маячило в очереди у мавзолея. Но сегодня! Похоже, все, кто был вчера в кафе, обзвонили всех своих знакомых и незнакомых. И не только в Москве.
Я растерялся. Как найти в этой толпе Таню? Но из толпы мне уже махали, и улыбались и … и расступались.
И я увидел Таню.

2

Вчерашние, немногочисленные посетители кафе, их знакомые и незнакомые, узнали меня даже несмотря на то, что я был в солнцезащитных очках, сбрил усы и наложил тональный крем, имитирующий загар с пляжей средиземноморья!
Таня была очаровательно обворожительна. Белая блузка, застёгнутая всего лишь на одну пуговицу. Короткая, на две ладони выше колен, юбчонка. Распущенные волосы ниспадали с плеч. Соски, набухшие и темнеющие под тканью, указывали на отсутствие одного элемента нижнего белья, а высокий, до пояса, разрез сбоку юбчонки, намекал на отсутствие и другого.
- "Подготовилась"
Я шагнул в проход в толпе. Таня медленно поворачивалась ко мне. От её взгляда и язычка, облизнувшего пересохшие губы, бросило в жар всех наблюдателей. Я подошёл вплотную, и Таня обняла меня. Я успел заметить, как сомкнулось вокруг нас людское кольцо и … Одним движением она сдёрнула с меня трико, другим задрала юбчонку и её лобок, с горячими, набухшими и влажными губами, прижался к моему, пульсирующими толчками встающему, члену, Её пальчики, то впивались в мою спину, то, вдруг, начинали покалывать, словно отбивая какой-то ритм … волнообразным движением, насадившись сверху вниз, подтолкнула меня животиком и даванула на плечи … я опускался голой жопой на брусчатку и она, раздвигая ноги, опускалась тоже, совершая фрикции с запрокинутой головой … мне показалось, что в движениях её бёдер и попки, тоже присутствует ритмика, но она уже опускалась и налегала на меня грудью, и я лёг на спину …
Из кремлёвских ворот вырвался президентский кортеж - Что там?
- Какой-то раздолбай, на спор, трахает девушку при всём честном народе
Президент ухмыльнулся – А я бы посмотрел.
… то открывая, то закрывая потемневшие глаза, пробегая руками по моей голове и плечам, с покалываниями пальчиками, Таня интенсивно двигалась и её губки шевелились, как будто она, что-то, быстро проговаривала одними губами … я видел потные, искажённые похотью, лица, расширившиеся глаза … Таня хватала ртом воздух, её движения стали отрывистыми и резкими и, наконец, закатив глаза, и застонав, она кончила, и я вместе с нею.
Одёрнув юбчонку и подтянув моё трико, Таня соскочила с меня и протянула руку.
Я встал.
Таня оправляла блузку.
Мы взялись за руки и пошли сквозь толпу.
…

- Тащ полковник … Оой! Владимир Николаич, а зачем вы усы сбрили?

- Много будешь знать … - я, по-отечески улыбаясь, смотрел на Аллочку

- Уволят со службы – закончила Аллочка – Тащ полковник, вам пакет - Аллочка встала и протянула запечатанный пакет.
Совершенно секретно. СВР *
Я зашёл в кабинет и закрылся. Сорвал печать и открыл пакет.
Представление
На рассмотрение, кандидат для СВР по странам Западной Коалиции
Служба внешней разведки третий месяц, безуспешно, подыскивала резидента для отправки в Лондон. Это был уже третий рапорт.
- Таак, и кто там у нас? - Я открыл папку … И отшвырнул!
На фото была Таня!
Ощущение что я, только что держал в руках гремучую змею, было так осязаемо, что зуд пошёл по коже.
Глянул на ладони. Они покраснели.
Я достал из нижнего ящика стола армейскую фляжку с коньяком и отхлебнул.
Спирт обжёг горло и через пару секунд плеснуло жаркой волной.
Я выдохнул и, успокаиваясь, придвинул папку.

А. Чепмен

- Псевдоним? - Фото, видимо, было сделано, когда Таня поступила на курс. Стрижка короткая, упрямо поджатые губки, внимательный и серьёзный взгляд.
Я перевернул лист – Ведомость – и пробежался взглядом, зацепившись за

- англ. язык – отл.
- диалект «кокни» – отл.
- диалект «мокни» – соверш
Легенда:
- происхождение: эмигранты из России в 1919 году
- специализация: строительный бизнес, менеджмент
Спортивная подготовка:
Каратэ киокушинкай – 2 кю (коричневый пояс)
Боевое самбо – МС

Вспомнив нашу первую встречу, не сдержал улыбки и перевернул лист

Отчёт по дипломной работе:
- место проведения – Красная площадь, Москва
- задача – сбор информации по количеству агентов спецслужб в «полевых условиях»
Заключение: кандидат полностью справился с поставленной задачей. В полевых условиях, кандидатом собрана исчерпывающая информация по наличию агентов спец служб на Красной площади. На сбор информации (без отрыва от занятия), ушло три минуты тридцать три секунды. На передачу информации (без отрыва от занятия), ушло пять минут 28 секунд.
Были вычислены:
- два агента ФСБ;
- два сотрудника МЧС;
- три сотрудника Рос Гвардии;
- два агента иностранной разведки (МИ-6 и БНД);
- информация проверена и подтверждена!
- остальные, просто любопытные зеваки.
Все агенты, как и зеваки, были в гражданке
Считаю, что кандидат идеально подходит на должность резидента.
Руководитель дипломного проекта: нач. шк. разведки ГРУ ГШ п/п-к Альберт.

Чувствуя, как заливаюсь краской по самую маковку, я закрыл папку, надписал наискосок - Утверждаю - и расписался - Начальник группы СВР по странам Западной Коалиции п-к Вован


* СВР – служба внешней разведки
15.09.17