Любимые стихи малоизвестных поэтов

Так дымно здесь
и свет невыносимый,
что даже рук своих не различить –
кто хочет жить так, чтобы быть любимым?
Я – жить хочу, так чтобы быть любимым!
Ну так как ты – вообще не стоит – жить.

А я вот все живу – как будто там внутри
не этот – как его – не будущий Альцгеймер,
не этой смерти пухнущий комочек,
не костный мозг
и не подкожный жир,
а так как будто там какой-то жар цветочный,
цветочный жар, подтаявший пломбир,

а так, как будто там какой-то ад пчелиный,
который не залить, не зализать...
Алё, кто хочет знать, как жить, чтоб быть любимым?
Ну чё молчим? Никто не хочет знать?

Вот так и мне не то чтоб неприятно,
что лично я так долго шёл на свет,
на этот свет и звук невероятный,
к чему-то там, чего на свете нет,

вот так и мне не то чтобы противно,
что тот, любой другой, кто вслед за мною шёл,
на этот звук, на этот блеск пчелиный,
на этот отсвет – все ж таки дошёл,

а то, что мне – и по какому праву –
так по хозяйски здесь привыкшему стоять,
впервые кажется, что так стоять не надо.
Вы понимаете, что я хочу сказать?

Огромный куст, сверкающий репейник,
который даже в джинсы не зашить –
последний хруст, спадающий ошейник –
что там еще, с чем это все сравнить?

Так пусть – гудящий шар до полного распада,
в который раз качнется на краю...
Кто здесь сказал, что здесь стоять не надо?
я – здесь сказал, что здесь стоять не надо?
ну да сказал – а все еще стою.

Так жить, чтоб быть
ненужным и свободным,
ничейным, лишним, рыхлым, как земля –
а кто так сможет жить?
Да кто угодно,
и как угодно – но не я, не я.

Дмитрий Воденников

 

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

Приходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
Присыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.

Аля Кудряшова (Изюбр)

 

* * *

Элинор Ригби* жива, но ей уже сорок, и это
охлаждает твой пыл, мальчик из белого гетто.

Мальчик из белого гетто, который был
на целую жизнь моложе, который любил,
чтобы его любили,
имевший дар
превращаться в меандр,
в узор папиллярных линий
на коже сивилл.

...вкус раздавленных ягод, призрак женщины на постели —
вот что тебя волнует на самом деле...

Несмотря на то что ей сорок, она жива,
Элинор Ригби жива, но её шаги
заглушает снег — схватившись за край пурги,
не пытайся узнать, кто схватился с другого края,
потому что прошлого нет, и не видать ни зги
в пустых глазах двойника и
бесполезны слова,
вообще — бесполезны слова.

Дмитрий Мельников

* Элинор Ригби — персонаж песни группы «The Beatles».

Хотя оттолкнулась я от темы королей и королев), а Элинор Ригби вспомнилась, потому что у этого автора она тоже упоминается.

про галеты
1.
король мой, корабль отплывает назавтра-
молиться метаться мыть руки и вилки-
сплести крепче пальцы - подняться по трапу,
махнув на прощанье платками. повидло
в бутылках прозрачных - беречь от ударов-
галеты на завтрак - ни много ни мало –
в какие-то дали в какие-то веси
корабль отплывает. король мой, ты здесь ли? –
губами на ощупь по лбу -нет простуды?-
нет смерти, король. я помою посуду.
поставлю подсвечники в ряд- чтоб светало.
молиться метаться мыть руки - и ставни
наотмашь распахивать - грудь нараспашку
моя - белокожая грудь – под рубашкой
ночной, мой король. наши бдения тщетны.
за веслами мы будем кушать галеты-
галеты на ужин - галеты на завтрак –
об этом напишут газеты.
нет смерти.
король мой, корабль отплывает назавтра.

2.
ты, -говоришь мне, -не ложись рядом со мной, ступай прочь,
открывай окошки, отдергивай занавески, плачь,
иди по свету лунному, становись точь-в-точь –
точка на небе звездном. рожай дочь –
в дальних краях и странах, где жив ковыль,
где вдох на выдох сбивается, сны- в пыль,
где покосились крыши чужих дач-
рожай детей, отдергивай занавески, плачь.

так утираю слезу рукавом вдоль-
ниже щеки - туда, где дрожит ладонь
держит ли отбивает ли такт издает стук
сердце мое
падает под каблук соскальзывает с пальчиков падает мнет ковыль –
мальчики. дачники. превращается боль в быль.
занавески бьют по лицу - не отнять рук –
превращаются сны в пыль, превращается быль в боль.

3.
в тридесятом царстве
за тремя десятками километров
ели галеты на завтрак. кончалось лето.
сворачивали шезлонги. носили пижамы ночью.
ты называл меня королевой –
в тридесятом царстве
за тремя десятками километров.
я жевала галеты-
рожала - ступала вдоль лунного света –
приподнимала брови-
не разжимала руки.
за пределами тридесятого царства - наши с тобой отношения - мой король –
называли любовью.
а мы и не знали. так - умирали со скуки.

Мария
. -

 

Саломея Нерис

Буйствуйте, ветры!


Яблоньки в садах моей отчизны
Опустили головы, белея.
Разбушуйтесь, ветры, ветры жизни,
Жадные, весенние, смелее!

Радоваться, жить! - призыв природы,
Создавать, любить земля готова.
Вскрылся Днепр, синеют Прута воды,
Плещут волны Немана седого.

Мы из детских сказок узнавали
О богатырях в чудесных странах,
А теперь их дома увидали, -
Этих сильных скромных великанов.

Поступь богатырская могуча,
Быстро скачут сказочные кони.
Как гонимый вихрем лист падучий,
Враг бежит, спасаясь от погони.

Возвратимся мы в сады отчизны,
Скорбь разлуки навсегда развеяв.
Разбушуйтесь, ветры, ветры жизни,
Жадные, весенние, смелее! (Перевод Анны Ахматовой)

 

Новые стимулы жизни
Приснись мне …
Жизнь как рассказы Кристи
Приснись мне …
Старые желтые письма
Приснись мне…
Воздух стихами в выси
Приснись мне…
Шепотом по сердцу лисы
Приснись мне…
Правда на белые листья
Приснись мне!!!
Холодом руки и смыслы
Только не злись ты…
Завтра проснемся в Тбилиси
Правда? Не злись ты…
Смехом в сознания чистое
Стоп. Безрассудно, не злись ты
Карлик уколет. Немыслимо
Больно? Не злись ты
Литр на донышке виски
Пьяный? Не злись ты
Тикают годы таинственно
Старый? Не злись ты
В мозг забирается истина
Странно? Смирись ты

Отчистить бы нутро как старенький казан
От накипи и всякого прилипшего дерьма
Только вот какое средство заказать
Чтобы соскрести все это со стенок и со дна
Чтоб засиял я снова изнутри
Добром и позитивом не реальным
Чтоб на моей входной двери
Вновь засверкали праздника гирлянды
Чтоб сам собой, а не злодеем и тираном
Чтоб с добротой смотреть и радоваться мелочам
Скажите, как отмыться, в какую прыгнуть ванну
Чтобы любить и спать спокойно по ночам…

В стальном панцире
Созданном мастерами рязанскими
Кипит пламенем
Душа не прикаченная маяться
Париться
Перебирая воспоминания старые
От смс стаями
До безумных ночей со страданиями
Не знали мы
Да и сейчас все кажется не реальным
И лишь воспоминания
Согревают, теперь они тайна
И жизнь другая
И к прошлому нет возврата
Хотя знаешь, иногда надо
Помнить слова брата
О том кому повезло и кто тебе рада
А кто локти кусает от рассвета до заката
Радоваться улыбке близкой
Забыть о низкой
Быстро
Изыскать силы
Да гори оно огнем, прошлое
Хоть и было а все же не остыло…

 

make me sway,

Кто автор?

 

GreenBean,

Александр Долгих

 

make me sway,

Это он ?

Александр Долгих

 

mrs.Flax,

да это он

 

ГОРДЫНЯ



Роптать не надо, это – ни к чему,

Быть нужно и смиренным, и покорным,

Чтоб душу не бросать в грязь и во тьму,

Чтоб всё вокруг не становилось чёрным.



В безропотной покорности секрет,

Что в душу не врывается ненастье,

Ведь мир тогда окрашен в яркий цвет,

А с ним всегда приходит только счастье.



Чтобы душа познала высоту,

А не скиталась вечно по долине,

Чтоб радость встретить и забыть беду,

На горло надо наступить гордыне.




Анатолий Болутенко

 

[FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]Они жили...[/FONT] [FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]

Они жили
Без одежды, без обуви, без ключей от дома,
Которого нет. Дом достался кому-то другому,
У которого есть и одежда, и обувь и даже
Куча денег в раздутом оранжевом саквояже.

[/FONT] [FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]Они жили
На чьей-то старенькой даче, среди природы,
А за окном цвели розы и всходили огороды,
Просыпался ребенок, они его умывали,
А потом брали карандаши и рисовали.

[/FONT] [FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]Они жили
Так независимо, как будто рядом не было Москвы,
И по радио каждый день не кричали,
Что эти не правые, а те не правы.
Без зависти, без страха перед завтрашним днем,
Они лепили что-то красивое из фарфора,
Обжигая его огнем.

[/FONT] [FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]Они любили смотреть на огонь и гулять босиком по росе,
Они вызывали улыбку у тех, кто старается быть как все.
Она стелила ему постель, он заваривал чай из трав.
Он думал: лучшее, что есть на земле -
Это здесь. И он был прав...

Зоя Ященко.
[/FONT]

 

Художник из Благодарности дождю

Дожди висят туманами,
Туманы льют дождями!
Мы их считаем манною,
Считаем дни за днями!

Дожди идут негрустные,
А тёплые, живые!
И наряжают бусами,
Травинки луговые!

Дожди идут столичные,
Дожди идут за городом,
Бьют по резным наличникам,
По водосточным вОротам!

Нам, на три счёта, слышатся,
Аккорды в их биении,
С дождями легче дышится,
И выше настроение!

Спасибо скажем дождику,
За эту осень светлую,
А за момент художника
Благодарить советую!

Дмитрий Румата

 

Как все в картине объединено:
Вся правда в ней, и все необъяснимо.
И зреет дальше дивно и незримо,
Оно отныне с нами заодно.

Так знай же: нет преграды для души.
Неслыханная даль с тобой сольется,
И голос твой, что прозвенел в тиши,
В тех звездах отдаленных отзовется.

***
И как звезда с звездою расстается,
Простимся мы и ночь нас разлучит.
Безмерной далью близость обернется,
И эта даль нас вновь соединит.

Райнер Мария Рильке

 

Так что, как я поняла, можно и известных

Могу написать малоизвестный стих известного Вольтера))))

Г-ну ***

Химеры, что меня когда-то увлекали,
Не властны над душой моей.
От них отрекся я - мне безразличны стали
Признанье публики и милость королей.

Мираж бессмертия? Он как мираж в пустыне:
Мне день сегодняшний куда милей, чем он.
Жизнь близится к концу, и каждый день мой ныне
Лучом свободы озарен.

Ее боготворя, я ей бывал неверен,
Но искупить вину сумею все равно -
Я для нее живу и лишь в одном уверен:
Другого счастья не дано.

 

***
Безжалостны истории страницы,
Писать на них - удел не слабаков.
За каждой строчкой чьи-то судьбы, лица,
Рев пламени, лязг стали, стук подков...

Но время - добрый друг и враг заклятый,
Неумолимо увлечет их в тень;
И станет для потомков просто "датой"
Кому-то жизнь перевернувший день.

И знали бы невольные герои,
Борясь, спасая, веря и любя,
Что, заполняя летописи кровью,
Ни капли не оставят для себя.

Ольга Громыко (в предисловии к книге "Верные враги")

 

"САТАНА"
Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей: - Конечно!
Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана!
- И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! –
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему: -
Мой! Не отдам, не отдам никому! Как я тебя ненавижу!

Э. Асадов.

 

у него еще красивое стихотворение про интеграл есть)

ГОСТЬЯ

Проект был сложным. Он не удавался.
И архитектор с напряженным лбом
Считал, курил, вздыхал и чертыхался,
Склонясь над непокорным чертежом.

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,
Студентка, что за стенкою жила,
Алея ярче, чем ее жакетка,
Сказала быстро: "Здрасьте". И вошла.

Вздохнула, села в кресло, помолчала,
Потом сказала, щурясь от огня:
- Вы старше, вы поопытней меня...
Я за советом... Я к вам прямо с бала...

У нас был вечер песни и весны,
И два студента в этой пестрой вьюге,
Не ведая, конечно, друг о друге,
Сказали мне о том, что влюблены.

Но для чужой души рентгена нет,
Я очень вашим мненьем дорожу.
Кому мне верить? Дайте мне совет.
Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора:
Отбросил циркуль, опрокинул тушь
И, глядя ей в наивные озера,
Сказал сердито:- Ерунда и чушь!

Мы не на рынке и не в магазине!
Совет вам нужен? Вот вам мой совет:
Обоим завтра отвечайте "нет!",
Затем, что чувства нет здесь и в помине!

А вот когда полюбите всерьез,
Поймете сами, если час пробьет.
Душа ответит на любой вопрос.
А он все сам заметит и поймет!

Окончив речь уверенно и веско,
Он был немало удивлен, когда
Она, вскочив вдруг, выпалила резко:
- Все сам заметит? Чушь и ерунда!

Слегка оторопев от этих слов,
Он повернулся было для отпора,
Но встретил не наивные озера,
А пару злых, отточенных клинков.

- Он сам поймет? Вы так сейчас сказали?
А если у него судачья кровь?
А если там, где у людей любовь,
Здесь лишь проекты, балки и детали?

Он все поймет? А если он плевал,
Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?
А если он не человек - чертеж?!
Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

На миг он замер, к полу пригвожден,
Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.
Она же, всхлипнув, повернулась круто
И, хлопнув дверью, выбежала вон.

Весенний ветер в форточку ворвался
Гудел, кружил, бумагами шуршал...
А у стола "бездушный интеграл",
Закрыв глаза, счастливо улыбался...

Э. Асадов.

 

[FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]ДОРОЖНЫЙ БЛЮЗ

[/FONT] [FONT=Arial, Helvetica, sans-serif] Вот и вечер опять.
Надеваю пальто.
Начинается дождь,
Мы садимся в авто.
На умытом стекле
Лист кленовый дрожит,
Ты жмешь на педаль,
И дорога бежит.
Проплывают огни
Утомленных витрин,
Фонари вдоль реки,
Фары встречных машин,
Мы идем сквозь туман
На своем корабле,
И считает прибор
Наши дни на земле.



Подмигнул светофор,
Мы стоим у моста,
Под мостом в полусне
Серебрится вода,
Мост нагнулся к реке,
Что-то ей говорит,
У обоих такой
Зачарованный вид.
Опираясь на трость,
Курит старый вокзал,
Он сегодня весь день
Поезда провожал.
Полуночный состав
Пять минут как ушел.
Курит старый вокзал,
И ему хорошо.

[/FONT][FONT=Arial, Helvetica, sans-serif]Подмигнул светофор,
Ты жмешь на педаль,
Твой автомобиль
Так похож на рояль.
Ты играешь на слух,
Полагаясь на вкус,
Ты жмешь на педаль,
Он играет свой блюз.
Проплывают огни
Незнакомых планет.
Ты такой виртуоз,
Лучше музыки нет!
Дождь стучит по стеклу,
Вторя шороху шин…
ЖИЗНЬ…
ЖИЗНЬ!

Зоя Ященко.
[/FONT]

 

Герцогу де Ришелье

Вот вам мои стихи, поскольку не иссяк
Источник их, чтоб там ни толковали.
Но с музою моей не поступайте так,
Как с дамами своими поступали:
Ее вы не бросайте, и тогда
Она, похорошев, вас, может быть, устроит:
Кому-то верным быть, хоть верность вам чужда,
Попробовать раз в жизни все же стоит.

Вольтер

Уважаемые, так куда писать Вольтера - в известные поэты, или неизвестные? (как поэт же он не очень известен..)

 

Млечный Путь,

решай сама.))

 

TO SPIN IS MIRACLE CAT

a line of dust behind me
dust beneath my wheels
having lived at all
is miracle cat
and peace is war by other means
said a wise old man
the clarity of the blue curve
overhead the bowstring of day
veed taut the tinny notes
of this my radio the sad call
from the pages of a book
are all if truth be known
I can hold within my head
deer on the mountain
blackbird in the air
the world is circle
and movement I its center rider
and each is something else
by other means dust
beneath the wheels line
behind the car our
paws need licking when we
pause to sort the way
that cat is the quantity
the maximum quantum
leap of dust to blaze
of day starting with eye
sometimes catching language
often losing words to circle
and movement to utter leaves
like trees to spin
is miracle cat

© Roger Zelazny

 

Снежинка

От тоскующих дней пустоты
Мелким снегом сметая следы,
Мелкой дрожи на коже следы,
Малой кровью дойти до черты,
Белой тенью предстать на крыльце,
Серым делом заняться в кольце,
Серой шкуркой гордится в конце,
Улыбнуться в случайный прицел.

От раскопанных образов гроз
На листочках непонятых слез,
На осколках рассыпанных грез,
Сквозь судьбу не означив вопрос,
Белой тенью явится домой,
Наполняя жилище собой,
Заполняя собою покой,
Быть счастливым, что есть ты такой.

От вспененных по пьяни речей
У пылающих алых печей,
От колючих щитов да мечей,
Не щадящих ни плеч, ни свечей,
Белой тенью пройти облака,
Чтоб снежинкой упасть свысока,
Чтоб снежинку поймала рука,
Чтобы каплю впитала река.

Дмитрий Соловьев

 

***
Вы умеете пальцами слушать дождь?
Это просто.
Дотроньтесь рукой до коры дерева,
И она задрожит под вашими пальцами,
Как мокрый конь.
Дотроньтесь рукой
До оконного стекла ночью,
Вы слышите?
Оно боится дождя,
Но оно должно охранять меня
От мокрых капель.
Я поглажу капли пальцами
Через стекло.
Дождь!..
Дверь, послушай, дверь,
Отпусти меня!
Улица полна звона ручьев,
Я хочу пальцами услышать дождь,
Чтобы потом написать музыку.

Ника Турбина (1981)

 

На юга

Влекут народ к себе юга
На золотые берега.
Где можно целый день лежать
И кверху задом загорать.

И едут толпами туда
Поздороветь и скинуть вес,
Омолодить свои года,
Увидеть тысячу чудес,

Спешит доярка и главбух,
Писатель, повар и доцент
А также толпы наших шлюх
И уголовный элемент.


Спешит доярка отдохнуть
С разбега в море бултыхнуть,
Забыться от своих коров,
От пьяных мужьих кулаков,

А также от своих забот,
Которых вечно целый дом,
Вздохнуть от тысячи хлопот,
Чтобы вернуться к ним потом,

Хоть месяц в жизни отдохнуть
И лежа принимать загар,
Без мужа пьяного уснуть,
Его не нюхать перегар.

Спешит винца попить главбух,
Он от бумаг своих опух,
Он слишком много воровал,
Он о югах своих мечтал,

Чтоб покататься на такси,
Весь вечер в покер проиграть,
Швейцар чтоб кепку подносил
И чтоб с молоденькой поспать,

Чтоб есть и пить один коньяк,
Шашлык и прочее ням-ням,
Позавтракать на четвертак
И на ночь пропустить сто грамм.

Застой писательских идей
Сказал ему - давай скорей!
Штаны писатель подтянул,
За музой на юга махнул,

За вдохновением своим,
За мыслью творческой вперед,
Юг красотой неповторим,
Душа играет и поёт

Поэт калякает стихи
Пегас храмает, вот балван
Когда ль услышит ночью стих,
Где он засядет за роман.

Доценты, с ними повара,
Ну, им на юг давно пора,
Дать мозгу отдохнуть от дней
От кухни, и рвануть к другим.

Один с красавицей-женой
В таких же точно "жигулях",
Другой с женою - но чужой,
Ох, погуляют на югах!

Уж скоро сорок одному,
Жене и половины нет,
Другой, а все его поймут -
Ну кто не изменял жене?

Юга-юга, там столько шлюх,
Неравнодушен к ним главбух
И даже если ты в пальто,
Плати - обслужат от и до.

Там проститутки из Москвы
Вам спляшут танго без штанов,
Владивостока и с Невы,
Да и тверских путан полно.

И едут в Сочи, Туапсе
И всречи в Лазаревском ждуд
И даже эти, ни как все
Ну те, что про луну поют

И может быть когда-нибудь
Поеду с "ля" на ноту "ми"
Не в жанре петь, а отдохнуть
С женой любимой и детьми.


М.Воробьев

 

А. Кудряшова

мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать.
скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
в августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый.
шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
к речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
вечер начнется, должно стемнеть. день до конца недели.
я поворачиваюсь к стене. сто, девяносто девять.

мама на даче. велосипед. завтра сдавать экзамен.
солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
в августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

мама на даче. башка гудит. сонное недеянье.
кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
кто-нибудь видел меня вчера? лучше не говорите.
пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
можно валяться и оживать. можно пойти на реку.
я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
носом в изломанную кору. тридцать четыре, тридцать...

мама на фотке. ключи в замке. восемь часов до лета.
солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. я в Москве. речка в далеком детстве.
яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"двадцать один", - бормочу сквозь сон. "сорок", - смеется время.
сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
надо спешить со всех ног и глаз. в августе будет девять.
восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

три. два. один. я иду искать. Господи, помоги мне.

 

Не слушаю

Не слушаю о рае басен
И в неземной не верю кров.
Уж слишком этот мир прекрасен,
Чтоб верить в лучший из миров.

И наказанием не надо
Пугать меня в кромешной мгле.
Нет под землёй такого ада,
Какой бывает на земле.

Валерий Винарский

 

Меня изумляет, что кто-то был до


Каждый новый всегда - как первый: те же ласки, стихи и нервы - словно не было предыдущих, коим тоже вскрывала души, отдавала себя до клетки, принимала на кожу метки. Их прошли сквозь меня десятки; с каждым было, как с первым, сладко

Я откидываю назад всё: не хочу, чтоб ты был двадцатым, стал одним из других, похожих, тех, кто имя носил твоё же. Никогда не ласкала всех их, не смеялась в ответ их смеху. Ты - мой первый. Мой первый номер. Никого не любила, кроме

Ты уйдёшь - и опять сначала. Сколько первых со мной случалось? Заражают меня, как штаммы, оставляют следы и шрамы. Каждый новый всегда - как прежний: те же рифмы, скандалы, нежность, - и рядами проходят мимо, друг от друга неотличимы

(c) An Tess

 

она пришла, разделась, отдалась
как-то наигранно, а может быть смеясь
встала с постели, мило улыбнулась
оделась и ушла. потом вернулась
и долго мне о чем-то говорила
я не любил ее, она меня любила
читала вслух мне женские журналы
она меня немного умиляла
и временами мне казалось странной
она была не той, хотя желанной
я вёл себя с ней как-то эпатажно
а может нет, хотя уже не важно
она пришла, я может быть и ждал
она была чиста как идеал, но …
чего-то мне тогда в ней не хватало
а может я далек от идеалов?
она пришла. была и вдруг ушла
так же внезапно, как и появилась
я и не понял что тогда случилось
она мне ничего не говорила
я не любил ее, она меня любила
она была как что-то неземное
и было ли вообще это со мною
я помню как подолгу ее ждал
не знаю почему, но ревновал
я никогда не видел ее слез
у нас с ней что-то было, но всерьез
я ею никогда не увлекался
не знаю почему, может боялся
а может быть и просто не хотел
и не любить ее я толком не умел…
она была красива, да, красива!
но почему все время уходила
и зачем все время возвращалась
так же легко, как будто бы смеялась
как будто на столе что-то забыла
я не любил ее, она меня любила
она пришла, на стул неловко села
и долго, молча на меня смотрела
потом сказала пару смутных фраз
оделась и ушла, в последний раз
и больше никогда не приходила
я не любил ее, она меня любила …

Олег Груз

 

Семья от бога нам дана, замена счастию она.


Женщиной славно от века
все, чем прекрасна семья;
женщина - друг человека
даже, когда он свинья.

Брожу ли я по уличному шуму,
ем кашу или моюсь по субботам,
я вдумчиво обдумываю думу:
за что меня считают идиотом.

Творец дал женскому лицу
способность перевоплотиться:
сперва мы вводим в дом овцу,
а после терпим от волчицы.

Не брани меня, подруга,
отвлекись от суеты,
все и так едят друг друга,
а меня еще и ты.

Я долго жил как холостяк,
и быт мой был изрядно пуст,
хотя имел один пустяк:
свободы запах, цвет и вкус.

Был холост - снились одалиски,
вакханки, шлюхи, гейши, киски;
теперь со мной живет жена,
а ночью снится тишина.

Тому, что в семействе трещина,
всюду одна причина:
в жене пробудилась женщина,
в муже уснул мужчина.

Еще в нас многое звериным
осталось в каждом, но великая
жестокость именно к любимым -
лишь человеку данность дикая.

Тюремщик дельный и толковый,
жизнь запирает нас надолго,
смыкая мягкие оковы
любви, привычности и долга.

Хвалите, бабы, мужиков:
мужик за похвалу
достанет месяц с облаков
и пыль сметет в углу.

Если рвется глубокая связь,
боль разрыва врачуется солью.
Хорошо расставаться, смеясь -
над собой, над разлукой, над болью.

Семья - театр, где не случайно
у всех народов и времен
вход облегченный чрезвычайно
а выход сильно затруднен.

Сегодня для счастливого супружества
у женщины должно быть много мужества.

И.Губерман

 

НеЛичность, красиво сказано)

 

Были темные,
Были светлые.
Пили жесткое,
Дули легкое.
Говорили – черное,
Получилось – белое.
Если куплено –
Не оценено,
Если продано –
Не оставлено.
Будет новое?
Было старое...
Хочешь вышнее –
Копай серое...
Что запомнено –
То забытое...
Старое...

(с) Антон Смирнов

 

Млечный Путь

В небо необъятного Творенья
Взор благоговейный обрати:
В том тумане звёздные скопленья –
Наши в нём теряются ль пути?

В вышине небесного чертога,
Где простор вселенский столь широк,
Будто богатырская Дорога,
Путь ли человеческий пролёг?..

Там – в глубинах вечного Созданья,
В безымянной сумеречной мгле,
Словно протянулись расстоянья,
Пройденные нами по земле.

Вадим Марков

 

последнее, и хватит с меня пожалуй..

Есть люди с особо чувствительной кожей
Их лучше не трогать. Они не похожи
На всех остальных. Они носят перчатки,
Скрывая на коже следы-отпечатки
Лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
Бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
Выходят из дома по лунной дорожке
Пройтись; и не любят, когда понарошку,
Когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
И крошево слов. Они прячут обиду
В глубины глубин, но по внешнему виду
Спокойны они, как застывшая глина,
Лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
И будьте чутки и внимательны, если
Вы их приручили: они не похожи
На всех остальных они чувствуют кожей.

М.Павич

 

Забавный детский стишок
(который заставил меня в очередной раз задуматься))

Божья коровка

Гуляла за городом Божья коровка,
По стеблям травинок карабкалась ловко,
Глядела, как в небе плывут облака...
И вдруг опустилась Большая Рука.

И мирно гулявшую Божью коровку
Засунула в спичечную коробку.

Коровка ужасно сердилась сначала,
Мычала и в стены коробки стучала. Но тщетно!
Забыли о ней в коробке,
Закрыли коровку в шкафу, в пиджаке.

Ах, как тосковала в коробке бедняжка!
Ей снилась лужайка. И клевер, и кашка.
Неужто в неволе остаться навек?
Коровка решила готовить побег!

Три дня и три ночи рвалась она к цели.
И вот, наконец, вылезает из щели...
Но где же деревья, цветы, облака?
Беглянка попала в карман пиджака.

Однако она, не теряя надежды,
Бежит на свободу из душной одежды –
Там солнце, и ветер, и запахи трав...
Но вместо свободы увидела шкаф.

Тоскливо и страшно Божьей коровке:
Опять она в темной, пустынной коробке.
Вдруг видит: вверху, где вставляется ключ,
В темницу сквозь щель пробивается луч!

Скорее на волю! Коровка отважно,
Зажмурясь, штурмует замочную скважину…
И вновь очутилась в глухом коробке
С огромною люстрою на потолке.

О, Боже! взмолилась несчастная крошка
И вдруг увидала за шторой окошко.
А там, за окном, все от солнца светло.
Но к свету ее не пускает стекло.

Однако коровка на редкость упряма:
Нашла, где неплотно захлопнута рама,
И вот вылезает она из окна...
Ура!
Наконец на свободе она!

И вновь на знакомой лужайке букашка,
Под нею, как прежде, колышется кашка,
Над нею плывут в вышине облака...

Но смотрит на мир осторожно коровка:
А вдруг это тоже большая коробка,
Где солнце и небо внутри коробка?

Андрей Усачев

 

Жизнь в 100 слов.

колыбель. пеленки. плач.
слово. шаг. простуда. врач.
беготня. игрушки. брат.
двор. качели. детский сад.
школа. двойка. тройка. пять.
мяч. подножка. гипс. кровать.
драка. кровь. разбитый нос.
двор. друзья. тусовка. форс.
институт. весна. кусты.
лето. сессия. хвосты.
пиво. водка. джин со льдом.
кофе. сессия. диплом.
романтизм. любовь. звезда.
руки. губы. ночь без сна.
свадьба. теща. тесть. капкан.
ссора. клуб. друзья. стакан.
дом. работа. дом. семья.
солнце. лето. снег. зима.
сын. пеленки. колыбель.
стресс. любовница. постель.
бизнес. деньги. план. аврал.
телевизор. сериал.
дача. вишни. кабачки.
седина. мигрень. очки.
внук. пеленки. колыбель.
стресс. давление. постель.
сердце. почки. кости. врач.
речи. гроб. прощанье. плач.

(c)

автор настолько малоизвестен, что никто точно не знает его имени.

 

"Нет, ты мне совсем не дорогая..."

Нет, ты мне совсем не дорогая;
милые такими не бывают…
Сердце от тоски оберегая,
зубы сжав, их молча забывают.
Ты глядишь — меня не понимая,
слушаешь — не видя и не веря,
даже в этой дикой сини мая
видя жизнь — как смену киносерий.
Целый день лукавя и фальшивя,
грустные выдумывая шутки,
вдруг — взметнешь ресницами большими,
вдруг — сведешь в стыде и страхе руки.
Если я такой тебя забуду,
если зубом прокушу я память -
никогда к сиреневому гуду
ни идти сырыми мне тропами.
«Я люблю, когда темнеет рано!» -
скажешь ты и станешь как сквозная,
и на мертвой зелени экрана
только я тебя и распознаю.
И, веселье призраком пугая,
про тебя скажу смеясь с другими:
- Эта — мне совсем не дорогая!
Милые бывают не такими.

Николай Асеев

 

Осень наступила,выросла капуста
У меня пропали половые чувства.
Выйду за деревню,брошу ч***н свой в лужу,
Всё равно он мягкий,никому не нужен....

малоизвестный сетературный автор

 

Концы волос секутся! В чем подвох?
Пижама...ярко розовая, с клеткой.
А в сигареты упакован Бог.
И ты сидишь и мнишь себя нимфеткой.

Вечерний сумрак, ты, балкон и чай
И выливаешь в уши список песен,
А с*кой хочется побыть так, невзначай!
Перебивать всех тех, кто был не интересен.

Ты ограничь количество говна
В своей прекрасной, юной голове!
Ведь из него возведена стена
И места умным мыслям нет в тебе!

Все фразы в кухне, в коридоре, в ванной
Рассованы в углы, шкафы, коробки!
Ты хочешь быть землей обетованной
Для тех, кто встал в трехчасовые пробки.

Сама же красишь ногти ярким лаком,
Мечтаешь, чтобы ты с ним неразлучно.
И машешь сексом, словно красным флагом,
А заниматься жизнью, в общем то, не скучно.

Ксения Глухих

 

В общем, это мое мнение и как читателя, и как модератора данного раздела. Это рубрика "Любимые стихи малоизвестных авторов". Но в последнее время она явно превращается в рубрику "О, какой прикольный стих нашел в сети!". Уважаемые форумчане, у нас есть рубрика стихов по настроению. Думаю, последние сетературные вирши, особенно с использованием ненормативной лексики лучше выкладывать туда.

 

чем-то всегда нравились стихи одноклассника.

Павел Алешин

Сорок первый.
Июнь - словно пуля,
Словно пуля навылет. В грудь.
И в войну с головой окунулись
Все, кто мирный искали путь.

Роковая история наша.
Роковые, жестокие дни.
Те, кто утром вставали на пашню,
Оказались в объятьях войны.

Без пощады,как гром, - наступленье,
Неожиданное для людей.
Для истории - только решенье,
Воплощенье идеи своей.

Но не знали об этом в Бресте,
И не знали об этом нигде,
Потому умирали на месте,
Но, сражаясь до смерти - везде.

Не уйти от врага, не скрыться,
Плачет кровью родная земля:
Опрокинутая граница,
Окровавленные поля.

Но и в хаосе разрушенья,
И в стальном окруженье врагов,
Нет в сердцах даже тени сомненья:
Каждый биться до смерти готов

Не для славы и не за идею,-
За семью, за друзей, за страну.
И поэтому враг не сумеет
Победить и закончить войну.







Я одинок во сне и наяву.
По вечерам я вечно пьян.
Но я так чувствую.Я так живу.
Вокруг меня тоски туман.

Кому я нужен? Чем-нибудь помочь
Всегда я рад, всегда готов.
И все я сделаю. Наступит ночь,-
И вновь один я в царстве снов.

Но даже там неведом мне покой,
Ведь сердце песнями полно,
Но никому не слышен голос мой,
Я снова падаю на дно.

И вот за песни в сердце ничего
Не даст мне в жизни небосвод.
И оттого,быть может, оттого
Меня нигде никто не ждет.






Этой осени тихая радость, -
Оттого, что ты рядом со мной.
И в душе разливается благость,
С каждым взглядом твоим, как с волной.

Это теплое золото солнца -
От улыбки цветущей твоей,
С нею сердце мое вознесется,
Станет чище, спокойней, светлей.

Этот ветер веселый и нежный -
От касания трепетных рук,
Очищающий, мягкий и свежий,
Он развеял печали разлук.

Эта чуткость небесного свода -
Синева твоих ласковых глаз.
Даже дождь - не уставшие воды,
А из слов твоих хрупких - алмаз.

А вечерние, легкие тени -
Это отзвук движений твоих.
Волшебство в нем немых песнопений,
Из которых рождается стих.

Я люблю тебя - помни, родная.
Ты мне стала навеки родной.
Помни: осенью ты, неземная,
Осчастливила путь мой земной.







Заметелило.
Ветер над полем.
Поле - тело уставшей земли -
Плачет звоном седых колоколен
Обо всем, что снега замели.

Одиноко в безрадостном небе.
Светят звезды мечтой о любви.
Ах! душою прижаться к луне бы!
Зимней нежностью, сердце,живи!

***




Печальной ночи вдохновенье
Влилось рекою в грудь мою
И - одиночество видений,
Мечты о той, кого люблю.

Дорог неведомые оси
Переплетает жизнь-звезда.
Скрещенье наших судеб - осень
Я не забуду никогда.

Ты слышишь: звонко сердце бьется?-
Лишь светлой нежностью твоей.
И ночью хочется так солнца!
А я брожу среди теней.

Прости меня, прости, что ночью
Я плачу: страшно одному.
Сейчас взглянуть бы тихо в очи
Твои - и свет рассеет тьму.





Ноктюрн.
Я наступленья ночи жду - со страхом:
Один останусь в мрачной тишине,
И одиночество своим размахом
Пробудит все печальное во мне.

И, окруженный хаосом видений,
Всю ночь зову тебя: приди,приди!
Но зов мой тонет, и повсюду - тени,
Мой голос не прорвется сквозь дожди.

Я знаю все.Судьбу я принимаю,
Я принимаю все, что скажешь ты.
Но, может, из любви, иль просто - к маю,
Во сне мне явятся мои мечты.

Какое небо! чистое, живое...
Любимая, смотри,какая синь! -
Наполненная ясностью, покоем,
Сияющая половодьем сил.

С надеждой жду я наступленья ночи -
Во сне тебя увидеть, хоть во сне
Поцеловать твои, как море, очи
И на губах растаять по весне.

***
Вот и солнце проснулось, и весело,
Улыбаясь, на землю глядит,
И лучами мечтанья развесило.
Этот свет и снега золотит!

Белоснежное, мягкое золото,
Как влюбленность, - предвестье весны.
И не страшно уже, и не холодно:
Все печали растают, как сны.

Если сердце любовью наполнено,
То с волнением дышит оно,
Разливаясь широкими волнами,
Опьяняющими, как вино.

Подойди, дорогая, я нежностью
Несказанной тебя обниму,
и в объятий весенних безбрежности
Мы забудем тревог кутерьму.

Ты, весна моя благословенная,
Видишь? Я очарован тобой.
И мелодия проникновенная -
Слышишь? - ветром зовет за собой.

 

Как одноклассника зовут-то?

 

Алешин Павел

 

Ame no hito, стихи одноклассника просто шикарные, зачиталась

 

Млечный Путь,

у него их уже сборника на два наберется. Пишет сколько его знаю. Так же великолепно играет на фортепьяно

 

Из недр небесных всходит гений,
соединитель поколений,
комета с ледяным хвостом.
Он странен, как закон природы.
Он страшен, как страшны уроды.
Но есть таинственность и в том,
как хищно маленькие души
вгрызаются в чужие уши,
как, утвердить себя стремясь,
недоумытые поэты
маракают автопортреты
и дарят с надписями грязь,
как недознайки, недосмейки
садятся хором на скамейки,
на стенки лезут и поют.
Везде один и тот же голос,
не отличимый ни на волос:

МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ МЫ БЫЛИ ТУТ

Со сладострастием заборным
ползем на небо ходом черным,
и сатана играет туш...
Но погодите же... а вдруг вы
прочтете сквозь немые буквы
инициалы наших душ?
О, поглядите же на стены,
они нам заменяют сцены
и трубы страшного суда.
Ах, как же вы не догадались,
мы были здесь и мы остались
и остаемся навсегда...

(с)

 

Ты знаешь, что замуж она не хочет. Не хочет ни гнездышка, ни птенцов. Меняет перчатки, мужчин и почерк – красиво, с достоинством и ленцой. Любой из поклонников предсказуем – на «бентли»/на «ауди»/на коне. «Шампанское? Мидии? Потанцуем?» Она, улыбнувшись, ответит нет. Пускай ты не путаешь Босха с Брамсом, ты тщательно выбрит, изящно пьян. Пускай ты неплохо умеешь брассом и в каждом дизайне найдешь изъян. А то, что не юзаешь «Boss» и «Rolex» – на это ей, в сущности, наплевать. Куда интересней вживаться в роли, продумывать сцены, играть приват, бесшумно, на цыпочках, красться в душу – [Ах, да, повторяюсь! Молчу-молчу!] – выстраивать замки, чтоб после рушить – ведь ей не в новинку и по плечу. Но ты-то считаешь, что есть все шансы – конечно, навряд ли кормить с руки – хотя бы заказывать дилижансы, ковры-самолеты под каблуки. Ты видишь, насколько она опасна, однако податлива и нежна. И если б породу писали в паспорт – [Нет, правда, такая графа нужна!] – то ей написали бы, не колеблясь, короткое, емкое слово «дрянь». Которая, впрочем, великолепна. Настолько, что башню срывает.
- Ян, а может, останешься? –
Молча красит прохладно-зеленые зеркала души. Полседьмого. Окончен праздник. Чуть слышно вздыхают колокола. В тумане над прудом мелькают чайки. Еще по-домашнему неглиже, бездонную ночь запивает чаем [два тостика, йогурт, клубничный джем]. Потом, прислонившись к окну, комментит чудную симметрию облаков – без женской эклектики междометий, но как-то особенно и легко, разбавив метафоры тонким матом. Ты должен признаться, что ей к лицу. Чуть позже, в спонтанном порыве смята, сойдясь с подоконником навесу, насмешливо выдохнет:
- Да, мой сладкий!.. –
ладонью метнувшись по волосам. Но розовый след на твоей лопатке – обычная взлетная полоса. Ты правда мечтал удержать Жар-птицу? Она не останется. Ей пора. И все недосказанное простится оборванной строчке с ее пера.

 

Автор-то кто?

 

Да ладно автор. Слог то какой))))

 

Ночью в комнатушке темно и очень страшно.
За окошком под дождем - люди-капюшоны.
На подушку прыгнул гадкий и несчастный,
Изнасилованный ими, красный лягушонок.

Из замочной скважины злобно кто-то смотрит,
В батареях жалобно заиграла скрипка.
Медленно из шкапа, Гуимплен выходит,
Надо мной склонился, на лице улыбка.

Под кроватью нервно пол скребут поскребыши,
С каждой секундой все быстрей скребутся.
Из под одеяла кто-то шепчет что-то,
Люди капюшоны за окном смеются.

В лампочке потухшей бьется человечек.
Лампочка надулась, лампочка огромна,
Из последней мочи, непонятной речью,
Из под одеяла кто-то стонет громко.

В стекла стучат крупные капли алой крови,
Дома спят давно все, я один не сплю.
В центре комнатушки, босиком на стуле
Я стою. Стою готовый. Я смотрю в петлю.

Алексей Фишев

 

Мы с тобой веселиться не можем,
Стали даже улыбки беречь.
И все чаще ночами итожим
Длинный ряд расставаний и встреч.

Сколько чувств - и прекрасных, и грозных -
Неужели растрачено зря?
Перед ясностью первых морозов
Мне все ближе печаль октября.

За шуршащей стеной листопада
От случайностей не берегусь…
Странно чувствовать в сердце отрадой
Эту долгую тихую грусть.

Корсак