Кусочек моей души

Как кирпичи, скрепляя день за днём,
Слагаем стену - так мы и живём.
И лишь в конце узнаем, между прочим:
Рай за стеной... Но мы уж в ад идём.

Не высмотреть звёзды сквозь ту пелену,
Что небо укрыла, готовя ко сну...
Не вызнать ответ в тихом омуте лет,
Что гнилью зарос и навеки уснул...

 

Неизбежно растает весь выпавший снег.
Неизбежно, родившись, умрёт человек.
Лишь одно неизменно в изменчивом мире:
Зло сильнее добра... Неизбежно. Вовек.

Взлетев к горизонту, к вечерней звезде,
Мечтатель, к своей ты стремишься беде!
Ты разум смири, шаг умерь и подумай:
Фантазий без счёта, но правда-то где?

 

Чем солидней ты башню сваял из песка,
Тем сильней будет завтра по ней грусть-тоска.
Ветер стены снесёт, ливень смоет следы -
В луже грязной воды счастья уж не сыскать...

Путь совершенства долог и не нужен,
Ведь мир к этим стараньям равнодушен.
И лишь одна для мира заповедь верна:
Тем лучше ты живёшь, чем сам ты хуже.

 

Коль ищешь в действиях богов мотивы,
То, видно, разум стал тебе противен.
Безумцем не спеши ты становиться,
Но если уж решил - сходи с ума красиво!

В пламенеющем холоде звёздных ночей
Обретается мир наш - немой и ничей.
Одиноко блуждает, не ищет друзей...
Бесконечно глухой, бесконечно ничей.

 

До блеска натирают и чистят образ свой,
Святые ангелочки с запачканой душой.
Но сколько б не старались, поймёт мудрец любой:
Прекрасные снаружи, внутри они с гнильцой...

Легко мы прощаем себе и своим,
Грехи, что в вину ставим людям другим.
О, как изменился бы проклятый мир,
Когда б одной меркой был каждый судим!

 

Бросая на землю звезду за звездой
(всё ради принцессы, красивой такой),
Ты, рыцарь, сразу к исходу готовься:
Как кончатся звёзды - пройдёт и любовь!

Искушением дьявол нас любит... пытать.
Но, увы, лишь мудрец может это понять.
Что ж такого в разврате и пошлости дев,
За что стоит бессмертную душу отдать?

 

Прекрасны, но смертельно ядовиты,
Рассеялись по миру паразиты.
Три миллиарда их и больше с каждым днём:
Хитры они и крайне плодовиты!

Есть в мире баланс, но он - на крови,
Есть в мире любовь, но то призрак любви,
Есть в мире и те, что стоят над рабами,
И кровь их вкушая, им шепчут: "Живи!"

 

Вселенная злобного рока
К душам невинным жестока:
Душит, тиранит, глумится вовсю,
Да и казнит - раньше срока.

А вдруг цветок не расцветёт?
Вдруг он завянет и умрёт?
Судьбе не привыкать глумиться,
Не привыкать пускать в расход...

С дороги не свернуть, не выйти за предел:
Распятым на крестах и белый свет не бел...
Пусть всё предрешено, но слишком мрачен путь -
Из ада в ад нырнуть, прокляв земной удел...

Есть мысль, что сердце холодит, ввергая дух во тьму,
И открываются глаза, и видит взор тюрьму...
Что если выхода нам не найти отсюда?
Вдруг в бездне навсегда исчезнем мы? По одному...

 

Все наши идеи - несбыточный прах.
Все наши мечты - остаются в мечтах.
И всё, что осталось нам: молча взирать
На тех, кто купается в райских прудах...

Один под гнётом неудач сломался первым.
Другой по жизни лишь везло... Причём, безмерно.
А где мораль? Где фэйр плэй? Где справедливость?
Не пригодились... Не нужны... Рай нужен смертным.

 

Гадкий-гадкий гопник!​

В одной далёкой-далёкой галактике возле жаркого-жаркого солнца вращалась гнилая-прегнилая планета на которой жил странный-престранный человек. Он любил бродить по улицам города, причём, делать это тёмной-тёмной ночью. И в одну из таких ночей он встретил трёх гопников.
Отбросы человечества были одеты в новенькие спортивные штаны и куртки, но смотрелось это всё так, будто они стащили свои тряпки с ближайшей свалки. А кроме прочего, вели себя младшие братья одноклеточных ещё хуже, чем выглядели.
– Эй, закурить не найдётся? – выступил вперёд самый наглый из троицы, которого не смутил странный вид незнакомца (не каждый день встретишь человека, натянувшего серый пиджак на толстый чёрный свитер). – Эй, дядь, угости сигареткой!
– Я не курю, - улыбнулся незнакомец, обнажая белоснежные зубы.
– Да ты чо... а если...
– Да, я и вам не советую, курение – оно убивает.
– Да я тебя ща! – моментально вскипел гопник, у которого давно выработался рефлекс "бей в табло" в ответ на любые нравоучения. – Да я тебя ща прям здесь!
Не слишком массивный, но, без сомнения, опасный, кулак устремился к голове человека в пиджаке. Тот мог убежать или уклониться, но он не любил лёгких путей и потому просто поймал кулак ладонью... То, что произошло дальше, стёрло улыбку с лица незнакомца, а дальних родственников орангутангов (по недоразумению похожих на homo sapiens) ввергло в состояние глубокого шока.
– Гадкий-гадкий гопник! – вздохнул обладатель теперь уже заляпанного кровью пиджака, когда скрученный жгутом любитель сигарет рухнул на грязный асфальт. Теперь его тело мало напоминало человеческое и больше соответствовало былому содержанию. Мусор превратился в мусор...
Но два оставшихся в живых отброса были слишком тупы, чтобы взять ноги в руки и
дать дёру. Напротив, они ещё верили, что ситуация в их руках.
– Эй! Ты чо сделал с нашим корешом?! – взвизгнул отброс, что был помоложе и понаглее. Он и умер первым... То есть вторым.
– Ты тоже любишь покурить? – вздохнул незнакомец, второй раз окрашивая пиджак в розовую крапинку. – Тебе не жаль своего здоровья? Эх, ты! Гадкий-гадкий гопник! Эх... опять испачкался.
Бродяга, лечащий ошибки природы наложением рук, повернулся к последней жертве. Та, наконец, осознав, что судьба повернулась к ним не тем местом, решила сбежать. И даже успела добраться до ближайшей тёмной-тёмной аллеи, но... Там гопник лицом к лицу встретился со своей смертью. Смерть засунула ему в рот сигарету и прикурила от пальцев. А затем исчезла, будто и не было её никогда...

– Гадкий-гадкий гопник! – третий раз вздохнул незнакомец. На сей раз его пиджак остался чистым, но фраза, которую он повторял, оказалась прилипчивей, чем пятна крови. – И чего я сразу взрывающиеся сигареты не использовал? Эх!
Последний выродок вида человеческого умер быстро и громко, окончив своё бессмысленное и вредное существование под звон осколков разбившихся фонарей. Человек в пиджаке нашёл это поэтичным и пересчитал оставшиеся сигареты.
– Пятнадцать, семнадцать... девятнадцать. Мало...
Да, немного. Но... Даже этого хватит, чтобы сделать мир чуточку чище.
Не правда ли?

 

Два дома


Я проходил мимо этого дома сотни раз.
Я спешил под летним дождём.
Я шлёпал по осенним лужам.
Я скользил по тонкому декабрьскому льду.
И он рос на моих глазах, обретал плоть и кровь.
Первое время я видел лишь отгороженную забором стройку, откуда доносились глухие удары, да рычание техники. Ушлые коммерсанты почти сразу обклеили ограду рекламой. "АВТОЗАПЧАСТИ", "ОКНА. ДВЕРИ", "САНХТЕХНИКА" кричали броские плакаты, я а шёл мимо, оставляя и дом, и его окружение где-то на периферии сознания.
Затем ввысь потянулись металлические балки. Стальной скелет быстро разрастался, буквально за несколько дней он обрёл вполне узнаваемые очертания. Я понял, что здесь собираются утроить очередной торговый центр... и прошёл мимо.
Плоть постепенно нарастала на стальных костях. И в дождь, и в снег суетились рабочие. И утром, и вечером длинношеие краны, натужно гудя, тащили бетонные плиты на второй, а затем и третий этаж здания. А я шёл мимо и не обращал внимания...
Я заметил его лишь в последние дни, когда оставалось нанести лишь немного косметики и наша красавица, а, точнее, красавец будет готов предстать во всём своём великолепии. Деревянный забор уберут, плакаты отправятся в мусорную урну... А я буду идти по утрам на работу, любуясь яркими витринами и неоновыми вывесками.
Но почему же меня это совсем не трогает?
Новые дома не вызывают у меня чувств, не заставляют тревожно замирать сердце. Не оставляют свободы для мыслей.
То ли дело дома недостроенные, непристроенные, неприкаянные...

То здание я помню хорошо. Вместе с двумя своими братьями (а может, и сёстрами) оно стояло на окраине. В поле. Открытое всем ветрам.
Когда-то там собирались ставить электростанцию. Когда-то город собирался расширяться, расползаться, распространяться во все стороны, захватывая пригороды. И требовалась энергия. Много энергии. Тогда был ещё Советский Союз...
Не успели. Не достроили.
Теперь одинокая избушка на бетонных ножках стоит на отшибе, словно выброшенная коробка из-под сигарет. Или как выброшенная сигаретная пачка. Ещё крепкая, ещё надёжная, но безнадёжно пустая внутри.
И никому нет никакого дела до этой электростанции.
Вот уже второй десяток лет...

Два здания. Две таких разных судьбы.

 

Среди бедных богач - и велик, и высок.
Среди грязи алмаз - будто солнца глоток.
А уж шулер с небес для простого народа -
Господин и и до жути умелый игрок...

О, безумная мысль, о, безумный расклад!
Неужели творец людской бедности рад?!
Неужели, над грязью людской возвышаясь,
Он себя ощущает сильнее стократ?!

 

В башне власти кровавых народных вождей
Ты, мудрец, не найдёшь ни окон, ни дверей.
И к источнику силы, мудрец, не пробьёшься -
Не подпустит творец к власти честных людей!

Безгрешными приходим в мир гнилой
И там себя теряем день-деньской.
Кромсают наши души, рвут на части...
Ну а потом под пушки - на убой.

 

Конечно. Всё, что выложено в этой теме, написал я.

 

Со скрипом эпоха сменяет эпоху
Под смех неизменного злобного бога.
Но как ни старайся, сломать механизм
Не выйдет до самого крайнего срока...

Нет смысла судьбу каждый раз обвинять
И с богом нет смысла зазря воевать...
Но в чём тогда смысл? Просто ждать и молчать?
Зачем тогда воля? Рабам не понять...

 

Стихи не ностальгия и не по прошлому, а приговор всему миру.

Что касается прозы, то в теме она есть - на предыдущих страницах.

 

Выведенные кровью строчки
По натуре воины-одиночки:
Днём они лишь тускло багровеют,
Но зато ярко сияют ночью.

Не зная, где правда, не чувствуя ложь,
Пути своего никогда не найдёшь.
И зря не иди к мудрецам за советом:
Себя не познав, вряд ли ты их поймёшь!

 

По высшим, нам неведомым, лекалам
Скроили мир - такое вот начало.
А дальше всё пошло наперекось:
Видать, умения творцу недоставало...

Гармония чисел и цифр волшебство
Рождают из трёх существо одного.
И этот птенец, шутя Землю сваяв,
Взирает с небес на своё торжество...

 

По лестнице, что без начала и конца,
Шагают грешники с глазами из свинца.
И страшен грохот их рубиновых сердец,
А их свинец ужасней бога-мертвеца...

Совершенство меня беспрестанно манит -
Знать хочу я, что линия неба хранит.
Но, увы, бесконечен мной выбранный путь,
А в конце меня ждёт молчаливый гранит...

Это специальная форма стихосложения. Четверостишия называются рубаи. Каждое из них - самостоятельное произведение. Рифмуются либо 1-2-4 строчки, либо 1-2-3-4. Отдельно 3-4 строчки в рубаи не рифмуются.

 

Это не стих, это два четверостишия (рубаи). Название им не даётся (это стандарт такой, появившийся ещё во времена Омара Хайяма).

https://forum.mlove.ru/topic14101-9.html

Например, здесь.

Явления природы - безусловно. Их не так много, подобных стихов, но они у меня есть.

 

Это не рассказы, это главы повести. Она относится к жанру философских притч.

 

Судейский корпус поредел изрядно -
Сейчас, увы, людей судить накладно.
Всему и каждому найдётся отговорка -
Грешить сейчас почётно и приятно.

В дни сгорающих в пекле небес
Ковылял по земле хромой бес.
И рассказывал людям он сказки,
Предлагая им счастье вразвес...

 

Мир в жертву приносит обычных людей,
Ему всё равно - ты святой иль злодей.
По строгой отчётности действует мир,
Ему всё равно - сколько гаснет огней...

Не просто так падает камень с горы,
Любая случайность - часть высшей игры.
Но людям, увы, не понять всех нюансов -
Уж слишком властители судеб хитры.

 

Суть человека не в телесном тлене,
Суть человека не в любовном плене,
Суть человека не в судьбе иль боге,
А в той дороге, что судьбу изменит.

Грубый резчик людей лишь слегка огранил:
Где-то скулы поправил, судьбу изменил.
А потом, опасаясь прослыть бракоделом,
Он их, спрятав подальше, навеки забыл.

 

В лабиринте дней потерялись мы,
Из чужих идей не построить мир,
Ну а из своих - свечки не слепить,
Чтобы осветить бесконечность тьмы...

В любом непроходимом тупике
Есть способ путь продолжить налегке:
Оставь все мысли, от забот избавься,
Да и ударь стеною по башке!

 

Сердце не камень, увы, не гранит:
Кровью исходит и часто болит.
Только всё больше становится в мире
Тех, у которых в груди - монолит...

Привыкает к тяжёлой поклаже ишак,
Привыкают архары к обвалам в горах,
А рабы привыкают к хозяйскому слову,
Забывая о том, кто их подлинный враг.

 

Из глины явились - и в глину уйдём,
Все жизни истратив, во тьме пропадём,
А если вдруг кто и прозреет случайно,
Тем хуже бедняге - в аду его ждём.

Прилепился снег к весне - не оторвать,
Будет солнце иль метель - не угадать,
Правда, тёплых дней мы, всё-таки, дождёмся,
А счастливых дней... их сколько можно ждать?

 

Все мы картинки на чьём-то экране,
Щёлкнут по кнопке - нас тут же не станет.
И будем бахвалиться собственной жизнью,
Лёжа у Господа в тёмном чулане...

На полпути к вершине сорвётся вниз храбрец,
В слепящей бездне знаний отыщет свой конец,
И, в вечности растаяв, спустя сто тысяч лет
По хитрой воле Рока родится вновь мудрец.

 

Даже самые лучшие в мире мужи
Не смогли разгадать окружающей лжи.
Потонула их правда в обмане,
И отправились бедные пить... В гаражи.

Ложь разъедает душу... Как кислота.
Что, не желаешь слушать? Мораль не та?
В грязных обрывках мыслей разврат таишь?
Ясно. Молись за душу. Она свята.

 

Опалённое зыбким дыханьем рассвета
Утро движется к ночи, лучами согрето.
Ну а люди, родившись, спешат в гости к смерти,
Но, глаза закрывая, не помнят об этом...

Нет страшнее привычки для слабой души,
Чем проторенной тропкой к могиле спешить.
Да, конечно, непросто свой путь проложить,
Но куда нам спешить? Ад ведь рядом лежит...

 

Микросказки



Икософия

Однажды на человека напала икота. Час не проходит, два - совсем измучала. И, отчаявшись, человек решил схитрить.
- Мне, - говорит, - Икота нравится! Ик! Мыслям способствует! Ик! Мир в другом свете видится! Ик!
Убеждал он так икоту, надеясь, что зловредная сущность поступит от противного и отступит. Но не поступила. Не отступила. Зато человек внезапно понял, что икота больше его не раздражает. Напротив - мысли стали яснее, да и прибавилось их порядком. Как грибы на дрожжах пошли мысли-то!
- Мы, - теперь говорит человек, - С икотой дружим. Я ей поле для творчества предоставляю, а она мне мыслишки подкидывает. Ик!


Умное решение

Летел однажды Заумник в своём звездолёте. Вдруг прямо по курсу оказался астероид. Большой и страшный. Столкнись с таким - и от корабля пара винтиков останется. Забеспокоился Заумник, думать стал, как спастись. Сперва решил переправить астероид в другое пространство. Но на это не было времени. Потом хотел отправить астероид в прошлое. Но на корабле не оказалось подходящего оборудования. Потом решил сделать астероид несуществующим, но космическая каменюка оказалась уже перед самым носом и пришлось срочно маневрировать, облетая астероид кругом.
Когда астероид остался позади, Заумник подумал и решил, что в следующий раз заметит астероид намного раньше. И уж тогда телепортирует, трансформирует и аннигилирует!


Армагеддон (без Брюса Уиллиса)

Однажды к земле подлетел большой метеорит, очень большой, целый астероид. А может и планетоид. А может и нет - у страха глаза велики. Прилетел и говорит: "Сейчас падать буду". Перепугались люди, запаниковали. Но нашёлся один мудрец. Говорит: "Давайте ему современное искусство скормим. Увидит он, какие мы искусственные, да и улетит обратно". Послушались его люди, правда, не до конца - не деятелей современного искусства отправили к астероиду без скафандров, а лишь их творения высыпали перед гостем. Мол, наслаждайся. Понюхал астероид это, понюхал, да и улизнул по-английски.
А вы на его месте стали бы связываться с такой гадостью? То-то и оно.


По стопам Иггдрасиля

В парке росло старое дерево - когда-то юное, но годы не щадят никого. В жизни дерево видело всякое: под ним курили, пили, пачкали землю мусором, пели грубые песни и гоготали над пошлятиной. Дерево не любило людей, но одним человеком восхищалось: он приходил и читал книги. Дерево читало вместе с ним, узнало о личностном росте и решило вырасти. Личностно и публичностно. Вымахало с Землю, а опомнившись - увидело лишь свои корни, опутавшие планету. Потом дерево создало животных, растения и птиц. Но людей создавать не стало - слишком воспоминания неприятные.
Только образ человека с книжкой навечно остался в памяти нового Иггдрасиля.


Очки дневного видения

Однажды Наивкин нашёл в траве очки в коричневой оправе. Он протёр находку, повертел, да и решил надеть. И сразу ахнул: все люди превратились в монстров о трёх головах или шести руках! А раньше-то казались прекрасными и замечательными. И лопочут не по-человечески. А Наивкин их монстрячий говор не понимает. Тут он испугался и побежал – прочь, прочь, подальше отсюда!
Долго бежал Наивкин, да всё на монстров натыкался. И, встретив очередное невообразимое чудище, он не выдержал и сорвал очки. Перед ним стояла прекрасная девушка и улыбалась. Улыбнулся и Наивкин. А очки выбросил - пусть другие носят, а ему и в розовых неплохо.

 

Немного ясности потоке тусклых дней,
И каждый день нам вечер утра мудреней,
И каждый день, проснувшись рано утром,
Мы к вечеру спешим - скорей, скорей!

Сокрушая титанов и демонов зла,
Понимаешь в итоге - им нету числа.
А решая проблемы в бессмысленной жизни,
Понимаешь однажды, что жизнь-то - прошла...

 

Как стекает по скалам в обрывы вода,
Так же катится жизнь - непонятно куда.
Бесполезно пытаться судьбу угадать,
Остаётся лишь ждать - смерть приходит всегда...

Пробуждённые призраком ложной свободы
Пробиваются в душах недобрые всходы.
Разрастаются быстро - и вот мир гниёт
Под отравленным солнцем в тени небосвода...

 

Поднимаясь к пределу по лестнице лет,
Ты не слишком надейся услышать ответ.
Может встретят на небе тебя, может нет,
Но никто не откроет извечный секрет...

Есть ли смысл в череде человеческих бед?
Кто родился - страдает... Зачем? Дай ответ!
Иль хотя бы скажи, прошепчи едва слышно:
"Мы тут с вами играем. В богов. Тет-а-тет"

 

Среди смрада зловонных небесных огней
Я бегу за мечтой, я гоняюсь за ней.
Но, увы, под ногами лишь пепел и прах,
И мечта лишь в мечтах... Мир не станет светлей.

 

Есть разница между лачугой и дворцом,
Хоть там и там мы иногда живём,
Есть разница во всём, но где найти различья
Между реальностью и чьим-то глупым сном?

Неверные частенько говорят,
Что их зазря в неверности винят,
А зло твердит всегда: "Ох, злые люди!
Меня, добро, всё очернить хотят!"

Неверная душа похожа на суккуба,
Неверная душа бывает очень грубой,
Неверная душа не знает чувства меры,
Но чувства её - серы, как у зверей сугубо...

 

Уж тебя-то, девица, я вижу насквозь.
Опять плачешь про жизнь? Обижают? Да брось!
Что, ревнуют тебя? Просто так? Не поверю!
В тебе ж зло всего мира навек собралось!

 

Среди крылатых бестий шум и гам -
Разрезало их небо пополам.
Но есть ли смысл в таком подразделеньи?
И для чего устроен сей бедлам?

Целый мир: яркий, буйный, как будто земной,
На поверхности капли... обычной. Одной.
И, как капли, по воле жестокой стихии,
Разобьёмся о землю июньской грозой...

Если хочешь, мудрец, ты подняться к звезде,
То запомни - не скрыться тебе от людей.
Будут стягивать вниз, ерундой отвлекать...
И хотел бы я знать - где же спрятаться, где?

 

Даже самый надёжный и верный каркас,
Что служил всем опорой и радовал нас,
Через тысячу злобных, жестоких веков
Превратится в скелет - и исчезнет из глаз...

На нашей общей скотобойне
Идут, не прекращаясь, войны.
Для мудреца же в этой склоке
Цель лишь одна - уйти достойно.

 

Взгляд на мир с точки зрения бога
Себе позволяют не все недотроги.
Только вот тех, кто гордыню умерил,
Осталось на свете совсем уж немного...

Небо копотью испачкано, замызгано,
Всё на свете есть - но лишь для избранных,
Да и те уже давно по гроб запятнаны -
Их подальше спрятать бы, и сыграть всё сызнова...

 

Даже если сгорит вся морская вода,
Даже если вдруг солнце застынет во льдах,
Всё равно, люди, вы ничего не поймёте.
И никто не поймёт. Ничего. Никогда.

Планетой нашей бог иллюзий правит,
И потому народ пророков губит, травит...
Зачем же тратить силы и слова
На то, что мне в упрёк потом поставят?

 

Достойное семя здесь всходов не даст,
Здесь строят дома, но дома - пенопласт.
И даже Спаситель, придя ненароком,
Устанет от бога - и всех здесь предаст.

Есть бог иллюзий в этом мире,
Зовут его вовсе не Кирре,
Но правит он совсем неплохо:
Здесь много лохов... и мир пошире.

 

Пленяет тело жизни яд,
И в яде жизненных услад
Ты чистых не найдёшь наград -
Чист в этой жизни только ад...

С бирками и клеймами прям из кожи вон
Вылезли все грешники к богу на поклон.
Ну а бог с улыбочкой бедным отвечал:
"Вы не существуете! Вы мой страшный сон!"