Вдохновившись творчеством Роберта Фроста, я пробовал писать верлибры. За прошлый год получилось всего три. Объединил их в серию, которую назвал «Дихотомия». Просто потому, что мне нравятся редкие слова на букву «Д». Отправил на один всем известный поэтический конкурс. Посмотрим. Буду рад замечаниям. По возможности внесу правки. Dichotomy II Я очень часто вижу паровозы Во снах оливковых. Они Не прибывают на вокзалы. И никуда вообще Не попадают. Их место средоточия в мире сна За гранью пониманья моего И всякого калеки, Что возьмется Подобное подобным оценить, Измерить, взвесить И признать негодным. Я очень часто вижу паровозы Во снах оливковых. Они Меня сопровождают В печальных сказках Вдоль полей асбеста. Как будто Библия и Цицерон в придачу Их ничему не научили. И им плевать на всякий крик И шепот, и стрельбу, И скрежет и просчет (просчеты громче всех на шкурах отзывались), и дробный стук по трубам — То стук колес по шпалам. Их колес. И этот стук Распластан в децибелах Удара молотка о гвозди, Влетающие в плоть, Подобно паровозам Во снах оливковых. Я слишком часто вижу паровозы. И мне пора избавиться от них… Dichotomy III Я — Земля. А что такого? Да. Земля. Звучит свежо — такое проходили В четвертом классе, но. Я — Земля. Ее каблук, ее колено. Сближаюсь быстро с каждым, Кто Делон. Ален или хотя бы Жан-Фредерик. Ну, или просто знатный выпивоха, Зашедший в бар проказницы Медеи. Еще без цели, Но уже без смысла. В ту ночь Пандора может спать спокойно В своей уютной и шикарной Коробке С видом на Манхэттен. Я выключил березы. Все равны нулю. А это очень важно, Что бы ты ни делал, Увидев стелу, Или обелиск, Не думать, причитая, На балконе Что тут твое, А что принадлежит по праву Царю Давиду, Как известно, Идущему долиной смертной тени, На трапезу к врагам своим. И пусть Ангиограмму рая Светлый мозг неймет, Но зуб то, Зуб укажет Куда вести полки И легионы! Dichotomy IV Я не был в Африке. Звучит как приговор Моим идеям о добре и зле. Ведь если Африка прекрасна, Как Аттида, То побывать там — Благо для меня. И каждого второго, Кто мечтает Спастись из Алькатраса злой рутины. А если там едят людей И львы построили ракету, Несущую смертельный вирус оспы, То побывать там страшно даже в мыслях. Я не был в Африке. Звучит как приговор Моим поступкам ласковым и скверным. Так зверь прижат к земле натурным страхом, Как я вступаю в морось песнопений Чужого гнева и не скучной жизни. Но зверь на то и зверь, что б прянуть Подальше от опасности и все же Взять шанс на отыгрыш, а я… Бомбардировщик мог бы сделать больше. И делал в свой черед. Тогда я не родился, Когда волна прилива Играла камешком в сепак такро На берегах Плоешти. Нет, это не ошибка В расчетах Прандтля – Глоерта. Я не был Ни в Африке, и, даже, ни в себе. Фон Карман может быть доволен. Я лично линию его продолжу И уведу туда, за горизонт, где расцветает Испятнанный в кричащей стратосфере Эксельсиор моей души.
Мне тоже. Это последнее. А тут важный момент — чья эрудиция? На мой взгляд, тут надо как минимум две. И в своей я уже заранее сомневаюсь.
Не скажу, что общая, но две индивидуальных точно) Ты подумал и написал, я вспомнила и сассоциировала, в мозгу засветилась зеленая лампочка "узнала!!!!!!!!!" и эта же лампочка означает поощрение - отсутствие удара током - соответственно выработка положительного рефлекса на эрудицию)))
Dichotomy VI Грызутся, сцепились, катаются В конуре моей головы Мысли-щенята облезлые. Перевернули миску сознания. У них есть строгий хозяин, Который после обильного ужина, Вытерев жирные губы салфеткой, Приседает раз–другой, как пловец. Как будто хочет нырнуть на самое дно дома И доплыть до корней моей личности. Но вместо этого, Опустив свои огромные руки, Он сгребает со стола оставшиеся объедки: Самолет, на котором летел Бадди Холли, Ложь правительства, примечание к сноске, Неловкое молчание влюбленных, Человека, с головой тигра и Ту вонючую бакалею, что есть в каждом городе. Он громыхает котлом, в котором плещется Разумное, доброе, вечное и могила Йозефа Менгеле: Все-все сваливает в мешок, И довольно потирая лицо тащит на двор, Где маленькие неподкупные твари Ожидают свой ужин.
Не отступать! Тише, говори тише. Они могут услышать. Слышишь, как они скребутся? Слышишь?! Тише, умоляю, тише!