Я лежу, чуть дыша, На кровати без сил. Он меня искушал, А потом искусил. А потом искусал, При слиянии тел. Ничего не сказал... Может, кушать хотел? (С)
Аромат твоих снов Твои нежные губы и волосы у меня на плечах Улыбаешься взглядом лукавым из-под ресниц Ты целуешь, едва прикасаясь, но пламя в глазах Всё неспешно идёт, приближая касание лиц… Аромат твоих снов о любви, снова сводит с ума… Никогда не привыкнуть к тебе, никогда не забыть Я касаюсь желаний своих, ты позволила это сама Закружилась вокруг пустота, лишь желание быть… Преломление тел, тихий стон на солёных губах… Взгляд в глаза – разлетается миг на кусочки зеркал И тебя удержать на бескрайний коротенький час… И обняв свое счастье, неистово в губы целую печаль… Аромат твоих снов о любви, снова сводит с ума… Никогда не привыкнуть к тебе, никогда не забыть… Полночь бьётся в стекло, вдоль балкона крадётся зима… Смолкнет музыка, будет финал, может быть, может быть… Истрадиади Влад
Пожилой любовник с молодой красоткой Сексом занимались за перегородкой. И, когда мужчину силы покидали, В дверь перегородки громко постучали! Дама закричала, было не до смеха: "Быстро одевайтесь! Это муж приехал!" Пожилой любовник не забил тревогу. Он сказал спокойно: "Ну и слава Богу!.." (С)
Богиня Я раньше не видел, не верил, что ходят По планете нашей богини. И не думал, что буду молиться плоти. Это тело – фантазия сил неземных или сна. Как колонны у храма – женские ноги нагие, Дверь ажурная из пальцев рук сплетена. Лёгкий стан под полупрозрачной тканью Манит таинством кожи – слепка души. Пара изящных дуг, стянувшись в талию, Меня медленно душит – раба госпожи. И зовущие скаты бёдер, И гипноз стремящихся ко мне сосков. Даже девичьи ключицы – с ума сводят! А какая красота над ними – не хватит слов. Взор свой я восхищённый вознёс На иконы живой божество. В абрисе мальчишеских волос – Непокорность и озорство. Это ли не нимб прямому и ясному лбу? Опускаю глаза свои вниз: В припухлом рельефе губ Скрывается детский каприз. А в центре этого лика Нежно мерцают две тёмных звезды. В них играют и блики улыбки, И страстность – предшественница беды. Взгляд мой там или там замирает, А то – порхает, не зная откуда нектар этот пить. В мыслях одежду срывает и новую одевает. То ли болезнь это, то ли в запредельность нить. Столько прелести в этом явлении – Не отыскать ни один порок! Её приземление – моё вознесение, И вскрытие вен – поток моих строк. Образа этого магия Способна мне повелеть Звуками рисовать и по бумаге чернилами петь! Воронин Виктор