Мои тексты

pustik, спасибо, ты уловил идею. Я боялась, что это будет только мне понятно.

Ledy, спасибо.

Аа, на это и было рассчитано. Хорошо, что в конце всем всё стало ясно. Я правда боялась, что народ не поймет.

MakSS, молчаливый "оцениватель")), и тебе спасибо.)

 

Грин, спасиб.)

 

Спасибо, Янтарик. Я до сих пор считаю, что это один из лучших моих рассказов. Вот, правда, не знаю, куда они отправились. Туда, где нас нет, наверно...
Спасибо ещё раз.)

 

Ledy, спасибо.
На сегодняшний момент на форуме выложено почти всё. Ну, кроме чего-то совсем личного, просто посторонним непонятного и того, что я по какой-то причине решила не выкладывать.
Сейчас я пишу нечто вполне масштабное, подобно жтому я ещё ничего не писала. Получить представление об этом можно прочитав первую часть моей подписи...

 

Шейн снова что-то выдала...

Московская сага. (условное название)​

Жизнь не складывалось. Всё было как у всех: обычное детсадовское детство с манной кашей, слезами по утрам и поездками на речку летом. Школа, лагерь, первая серьёзная книга, старшие классы, первая сигарета, первый секс, последний звонок, пьянки, экзамены, университет, студенчество, курс за курсом и, наконец, свободная жизнь. Но всё шло не так, как надо. Всё пролетало мимо меня, не оставляя следа, люди приходили и уходили, постоянного занятия не было, время шло, но ничего не менялось. Я была чужой. Всё это было не моим.
Да, жизнь не складывалась. Тогда я плюнула на всё, собрала все свои сбережения, отключила мобильный и разбила городской телефон - всё равно пользы от них не было. . Пара дней - и виза в Норвегию была готова (что только ни делают деньги!). Попрощалась с парой знакомых, отдала в библиотеку книги, сожгла свои стихи, закрыла квартиру, а ключ выбросила ночью в Москву-реку с Кузнецкого моста. Был дождь - я бродила под ним, ничего не чувствуя, капли текли по лицу, одежда прилипла к телу, но холодно не было. Не было вообще никак - я знала, что делаю всё правильно. Кажется, пару раз мною интересовались какие-то мужчины, но подойти не решались - догадываюсь, вид у меня был тот ещё. Хотя, и не только вид, наверно, их отпугивал. Утром я уже летела в самолёте, немного мокрая, уставшая, но наконец удовлетворённая и довольная - мой контракт с такой Жизнью подходил к концу, и нас обеих это устраивало.
Я плохо помню те последние пару дней - я наконец поняла, что от меня требовалось ещё с момента появления на свет и наконец делала всё КАК НАДО. Мои чувства и мысли были отключены - тело жило какой-то своей жизнью, руководствуясь неведомым мне сценарием.
Уже вечером я была в Норвегии. Взмахом руки разом отмела носильщиков - багажа у меня всё равно не было. Без особых проблем взяла напрокат машину, но с некоторыми угрызениями совести - я знала, что не верну её обратно. Но служащие центра ничего не почувствовали - думаю, и здесь дорога мне была очищена. Машина добиралась до места пять часов, но я не хотела спать, что было удивительно - я не смыкала глаз уже около трёх суток. Передо мной тянулась неровная лента дороги, по бокам в просветах между деревьями мелькали горы, пару раз дорогу далеко впереди перебегали олени. Стояли вечные сумерки, что было несколько странно - обычно летом на севере не бывает даже их, светло круглый день. Вскоре увидела указатель на нужное мне место. Наверно, я сильно превысила скорость, потому что, когда наконец доехала, всё ещё была ночь, хотя Солнцу уже давно следовало появиться - на таком севере-то... Машина осталась на трассе - может, работникам будет легче потом найти её.
Я пошла дальше. Места не казались незнакомыми, по крайней мере, я точно знала, куда именно надо мне. Через час я была на месте. Тут эмоции вновь вернулись ко мне.
Я кричала, смеялась, царапала камни, в бешенстве вырывала редкие кустики вереска, а потом осторожно складывала в букетик. Появилось Солнце - кровавое, каким оно никогда не бывает на севере. Я знала, что делать. Впереди простирался океан - "брежный", конечно, не берег его находился уже на западном полушарии. Я просто стояла и смотрела вперёд. Я увидела, как цветы вереска, поднятые ветром, свиваются в странные узоры, как ветер играется в пеной от волн, в ярости бьющих скалу далеко внизу. Маленькая солёная морская капелька, поднятая снизу, упала мне на лицо. Ветер впился в волосы, но я твёрдо стояла на ногах. Я рассмеялась ветру, подошла к краю, скинула платье и сделала шаг вперед. Ветер радостно рассмеялся в ответ.
Один подал мне руку. В его единственном глазе светилось любопытство.
- Скёгуль, мы ждали тебя...
Я взяла свой старый меч из рук Хильд и радостно рассмеялась.
- О, Игг, как же я соскучилась!

 

Очень забавная штука написалась. В духе Фрая, я бы сказала.
Для заметки: далеко не всё "основано на реальных фактах".)

О моих молодых людях.

Первый мой молодой человек был совсем мальчиком. Да и я тогда была совсем ещё девочкой. Больше мне нечего о нём сказать.
Второй мой молодой человек долго меня добивался. В конце концов всё-таки добился. Он слушал немецкий рок. Больше я ничего не помню.
Третий мой молодой человек был в моей жизни всего пару недель.
Четвёртый мой молодой человек изумительно готовил цыплёнка-табака. Секрета я так от него не добилась. Говорит, просто жарит и всё. Ага, как же.
Пятый мой молодой человек носил в левом ухе серёжку. Тогда это было ещё странно: мальчик - и серёжку носит. Но мне нравилось.
Шестого моего молодого человека звали Макс. Это самое хорошее, что в нём было.
Седьмой мой молодой человек был поэтом. А потом он увлёкся музыкой и стал продюссировать и раскручивать dark-gothic группы.
Восьмой мой молодой человек был до неприличия умён. За пару лет выучив несколько языков и овладев почти всеми гуманитарными и естественными науками, он получил работу в большой заграничной фирме.
Девятый мой молодой человек тоже был не только поэтом, но ещё и писателем. Он тоже увлёкся dark-gothic музыкой, но продюссировать никого не стал. Просто слушал.
У десятого моего молодого человека постоянно возникали суицидальные мысли, поэтому мне пришлось отобрать у него бритву и лезвия. Неделю он ходил небритый, пока не додумался купить новую.
Одиннадцатый мой молодой человек был Ночным Волком. Он представил меня Хирургу. Уже после того, как мы расстались, он сбежал в свой байкерский рай.
Двенадцатый мой молодой человек был психологом. Зато вполне симпатичным.
Тринадцатый мой молодой человек был басистом. Его группе не везло, поэтому вскоре он прекратил попытки завоевать сцену и устроился клерком в офис.
Четырнадцатый мой молодой человек был американцем. Из-за него я приобрела отвратительный акцент и умение мастерски ругаться по-английски.
Пятнадцатый мой молодой человек назывался "моим молодым человеком" лишь потому, что у нас не хватало денег, чтобы снять в гостинице два номера. А селить в один просто так нас не хотели.
Шестнадцатый мой молодой человек был моим научным руководителем, но всё равно молодым. Руководил он не очень, но диссертацию я защитила всё равно хорошо.
Семнадцатый мой молодой человек был немцем. Теперь я знаю, что означает mein liebe.
Восемнадцатым моим молодым человеком всё порывался стать француз, но я уже по горло сыта была иностранцами. Поэтому им стал швед Бьёрн.
Девятнадцатый мой молодой человек был программист. После пятого по счёту выкрика “Windows must die” его компьютер полетел в окно. Он сбежал следом.
Двадцатый мой молодой человек был хозяином машины, на которую упал компьютер. Машина был синей Mazda.
Двадцать первый мой молодой человек был форумчанином. А потом мы встретились, и оказалось, что его зовут Влада, а не Влад. Она тоже считала Шейн своим парнем. Мы написали гневное письмо администратору за неполадки в профиле и расстались хорошими подругами.
Двадцать второй мой молодой человек собирался взять меня замуж, но я отказалась. Тогда он потерял всякую охоту со мной видеться.
Двадцать третий мой молодой человек жил чёрт знает где. Поэтому мы виделись только четыре раза за три месяца.
У двадцать четвёртого моего молодого человека были длинные волосы, меч и щит. Жениться он хотел непременно в Исландии. После того, как мы полгода копили деньги, у обоих пропало всякое желание.
Двадцать пятый мой молодой человек был писателем, очень хорошо образованным, слушал готическую музыку, у него были длинные волосы и немного пирсинга, увлекался ролевыми играми, разбирался в компьютерах и прекрасно готовил. Он стал моим мужем…

 

Спасибо.)
До него, по-моему, так никто и не добрался.
Мне самой нравится - забавный такой. Первая относительно большая вещь, мной написанная. Дебют, так сказать.) До этого были только разного рода пародии.

Ну извините. Нужно же было там какое-то логическое завершение. Что ж бедной барышне старой девой оставаться?)

Вроде "Мемуары чёрной вдовы"? Кто знает, кто знает...
Спасиб ещё раз.)

Да, очень легко. Более того, это было написано ещё тогда, когда я ходила на журналистские курсы.
Кстати, очень интересно про это писать. Советую попробовать.

 

На злобу дня.)) Публицистический вариант.

Новый год.

Новый год – это всего лишь повод для беспорядочного пьянства,
дружеских визитов и лживых обещаний самому себе.
Марк Твен​

Предновогодняя суета начинается за месяц до самого торжества: в магазинах поступают в продажу ёлочные игрушки, город наряжается, на витринах даже самых маленьких и убогих ларьков появляется выцветшая мишура. Пожалуй, это единственный праздник, к которому начинают готовиться так заранее и так масштабно.
Хотя, если задуматься: что особенного происходит? Всего лишь смена одного дня на другой, ну, или, если брать большим масштабом, то смена месяца. Даже время года не меняется, заметьте: как была зима, так ею и осталась. У китайцев вон, например, Новый год – праздник прихода весны. Это кажется мне большим праздником. Но как-то так исторически сложилось, что практически во всём мире новый год начинается именно 1 января. Но празднуют его, между прочим, далеко не во всём мире: англичане, например, предпочитают Рождество (25 декабря), а Новый год у них уже не считается праздником – и даже выходным днём.
Но для России это – всеобщее торжество. Уже в конце ноября со всех сторон начинаешь слышать ставшее надоедливым «А ты где будешь праздновать?» А между тем – что же в нём такого весёлого? С детской наивностью мы ждём от Нового года чуда, но оно не приходит. Салюты, выпивка, друзья – это, конечно, здорово, но где здесь чудо? А элемент его обязательно должен в празднике присутствовать, куда же без этого… Но – время идёт, вот они, куранты, но ничего не чувствуешь. Их бой можно даже случайно пропустить, включить телевизор чуть позже, но всё равно ничего не случится. Чуда не будет, вся эта предпраздничная суматоха, весёлая беготня кончаются ничем. Всё радостное ожидание чего-то необычного не находит ответа и выливается в стандартную грусть. Новогодняя ночь ничем не отличается от предыдущих и последующих. Собраться компанией можно в любое время, даже фейерверки попускать вполне возможно, обмениваться подарками, но люди предпочитают делать это именно в ночь с 31 на 1. Наверно, потому что так принято...
Грустный праздник - Новый год…

 

Небольшой рассказик, подражание т.н. фэнтези. Вызван тем, что мне наконец наточили любимый кинжал, так что теперь им не только нити для браслетов можно резать, а и что-нибудь более материальное...
Написано за сорок минут единым рывком.)

Вкус стали.

Она проскольознула под мечом противника рассчитывая на то, что он не успеет остановиться и ударит подбиравшегося с другой стороны. Так оно и получилось - она редко ошибалась в расчётах - недостаток воинской силы полностью компенсировался смышленностью и умением просчитывать на несколько шагов вперёд. Следующей целью был намечен лучник не более, чем в 10 шагах. С такого расстояния, если не поспешить, он точно не промахнётся. Одна стрела просвистела прямо около левого плеча, чуть не задев рубашку, от второй уже пришлогсь отклониться - лёгкий прыжок в сторону, походка горной лани, треться стрела была отбита мечом, четвертую лучник пустить не успел. И уже никогда не пустит, усмехнулась она, оглядываясь в поисках следующей жертвы. Сзади послышался шорох. Она быстро обернулась в боевой позиции - две руки на уровне лица сжимают меч под углом в 45 градусов. С её невысоким ростом эта позиция была идеальной: почти всякий мужчина был выше её, а нападавшие со спины обычно атаковали одинаково - обрушивали удар сверху, на голову жертвы. Так было и в этот раз, только сейчас мечу противника, мокрому от тёмной крови, не суждено было коснуться даже волос девушки: её меч преградил дорогу. Пара секунд - целая вечность, чтобы посмотреть в глаза друг другу и ощутить страх и ненависть противника, пнапрячь левый локоть, сделать быстрое движение правой рукой - и противник отброшен. Пара быстрых ударов снизу (воины шутя называли их женскими, потому как именно женщины их чаще всего и использовали, на самом же деле они требовали гораздо большей силы, чем удары сверху), и из живота врага хлещет кровь. Он падает наземь. Рана не достаточно глубокая, чтобы умереть сразу же, но достаточно смертельна. И смерть эта мучительна. Наши враги хоть и свиньи, но всё-таки люди, воины. Уйти без страданий - тайная мечта каждого. Она быстрым взмахом перерезала ему горло.
Оглянулась вокруг. Лошади стояли в роще, в ручье тихо журчала, переливаясь жемчугом и алмазом, вода, отражая восходящее солнце. Тишь и благодать - если не смотреть на луг, закапаннуя кровбю зелень и тела. Враг был разбит, уцелевшие сбежали, не прихватив даже лошадей павших. Воины обходили тела, ища среди тел врагов своих раненых - сегодня погибали только враги.
Наконец все раненые получили помощь, тела недругов были преданы огню. Было всего часа 2 за полдень.
Она достала меч и посмотрела на него. Липкий, в чужой крови и земле. Негоже воину с таким оружием сражаться.
- Эй, Элдар, я схожу на ручью.
Элдар нашёл её среди воинов, осмотрелся вокруг - опасности вроде не было, да и она уже не та, что была в самом начале - почти любому из нас фору даст. Он кивнул.
Вода в ручье была прозрачной - недаром источник, давший ему начало, находился в Хрустальных горах. Она подобрала платье, села на камень около воды и принялась чистить меч. Хрусталь воды быстро смыл багряную жидкость, что когда-то текла по жилам людей.
Она поцеловала меч, служивший ей верой и правдой вот уже несколько лет и пошла обратно.
---------
Зазвонил будильник. Эта проклятая мелодия так достала, что сил уже нет! Она схватила его и кинула на пол. Что-то треснуло, будильник заткнулся. "То-то же. - со злорадством подумаоа она." Вытянула руки вверх, сладко потянулась и облизала пересохшие губы. Во рту появился вкус металла, вкус стали.
С чего бы это?

 

Спасибо, но вряд ли.)
Это так, сборная солянка из всего, что я прочитала и собственного опыта (ну, например, чтобы найти ту самую позицию для отбивания атака сзади, пришлось пришлось встать и проделать несколько трюков). )
Спасиб.)

 

GreenBean, спасибо.
Ещё.))

Написано для конкурса на одном форуме. Тема «Не спрашивай, что за стеной».


Бессонница

Я вижу: человек сидит на стуле, и стул кусает его за ногу.
Р. Шекли.​

Я проснулся посреди ночи. Перевернулся на другой бок, поправил подушку и закрыл глаза. Сон не спешил возвращаться. За шнурок подтащил к себе мобильник. Телефон услужливо пискнул и высветил на дисплее время – 3.26, до омерзительного «доброго утра» ещё три с половиной часа. Я отбросил одеяло в ноги кровати и постарался устроиться поудобнее. Не вышло. Тогда я встал, пошарил под кроватью в поисках тапочек, не нашёл и, шлёпая голыми пятками по линолеуму, пошёл на кухню. Налил холодной воды прямо из-под крана, глотнул. Вернулся в комнату, открыл форточку, лёг снова. Потом заметил, что в комнате горят раздражающие огоньки телевизора, видеомагнитофона и не выключенного Num Lock’а на клавиатуре. Встал, на ощупь повыдергивал вилки из розеток, рухнул обратно на кровать. По стенам забегали тени деревьев, из открытой форточки доносился шелест их листьев и собачий лай. Я, было, задумался над тем, почему лают собаки, но быстро отбросил эту идею – в конце концов, что мне до тех собак? За тонкой стеной послышались звуки: скрипнула кровать, потом послышались шаги, хлопнула дверь. Шаги были лёгкими, невесомыми, почти кошачьими – женские, наверно.
Я понятия не имел, кто там живёт. Комната за стенкой была уже в другом подъезде, а я и со своими соседями по лестничной клетки был не очень-то знаком, что уж тут говорить о масштабе дома… Хотя и снимал квартиру уже более полугода. Просто не особо желали граждане «устанавливать дружественные отношения». В квартире напротив, например, жила совсем ненормальная старушка (она упорно именовала себя «пожилой леди»), открывавшая дверь раза два в неделю, не больше. В квартиру её не допускался почти никто: бывало, её детям и внукам приходилось по несколько часов стоять под дверью и отвечать на вопросы о цвете первого горшка или девичьей фамилии двоюродной бабки по отцовской линии – вопросы параноидальная бабушка придумывала замечательные, хоть в разведку её отправляй работать. А в квартире слева жила самая обыкновенная пролетарская семья из советских учебников по английскому: «зис из э фэмили. Мазэ из э тичэ энд фазэ из эн инджениэ, чилдренс гоу ту скул», с той только разницей, что «Мазэ» Анна Андреевна была не учительницей, а заведующей в детском саду – почти олигархом в масштабах округа, высшей властью, поэтому очередь молодых мамаш с подарками выстраивалась у их двери ещё с самого утра. Папа правда был инженером, но, видать, очень хреновым, потому что их домашний телевизор Анна Андреевна попросила починить меня. Из «чилдренов» в школу ходил только один – бойкая девица лет двенадцати, капризная и орущая на весь дом. Старший сынок, бугай-ПТУшник, таким громким не был – он просто тихонько курил во дворе дешёвые папиросы и гнул качели с такими же дружками. Ещё одной моей соседкой была женщина лет за шестьдесят в неизменном халате в горошек, но о ней я практически ничего не знал: пару раз она звонила мне в дверь по каким-то хозяйственным нуждам, но, по-моему, я так ни разу и не смог ей помочь – зверей вроде желатина и лаврового листа у меня отродясь не водилось.
Пока я собирал в бессонной голове все эти бесполезные действия, дверь в соседней квартире снова хлопнула, шаги вернулись, кровать тихонько скрипнула – кто-то присел (это только ты один дурак на кровать ещё от двери бросаешься). Я прислушался (хотя куда больше уже было вслушиваться?) – да, повадки были явно женские. Я сел по-китайски – поспать уже явно не получится, я это знал. То ли от скуки, то ли от просто небольшого короткого замыкания в мозгах я вдруг взял и выбил по стене общеизвестный сигнал SOS: спасите меня, мол, от хандры, я то умру сейчас смертью храбрых, и ничего уже не сможете сделать. За стенкой прекратились все звуки. «Ещё бы, - подумал я с каким-то мазохистским удовлетворением, - начнут тебе тут в 4 часа ночи нормальные люди по стенке стучать. Это тебе не Царское село, да и ты сам вовсе даже не Пушкин.» Я уже было потянулся к розетке чтобы включить компьютер, но вдруг с той стороны послышался стук. От неожиданности и тупости всего происходящего я сначала просто тихонько поржал в подушку, а только потом постучал в ответ. Футбольный гимн, разумеется, что ещё я мог выстучать? В ответ послышалась старенькое упражнение для барабанщиков «Бей, барабанщик, бей». Кроме этого – смех. Женский. Я тоже не удержался и засмеялся во весь голос.
- Слышу, Вам тоже не спится? – громко спросил я стену, немного придя в себя.
- Как это Вы догадались? - ехидно осведомилась стенка высоким красивым женским голосом.
- Интуиция! – провозгласил я, подняв вверх указательный палец, как будто кто-то мог это видеть.
- А почему Вы не можете уснуть? Старческая бессонница? – насмешливо спросила она.
- Скорее уж старческий маразм… - усмехнулся я. - Просто ни с того, ни с сего проснулся посреди ночи и всё. А обратно – не получается…
- Вот-вот, и у меня тоже самое. А свет включать не хочется, всё волшебство ночи рассеется… Вы верите в волшебство? – она стала говорить тише, поэтому мне пришлось прижать ухо к самой стенке.
Я посмотрел вокруг. За окном ветер раскачивал фонарь, поэтому по комнате гуляли тени, шумели деревья… Мимо окна быстро пролетела какая-то птица. По спине вдруг пробежал холодок.
- Верю наверно… А Вы его видели?
- Неоднократно. Хотите, расскажу?
- Пожалуйста. А может, вы мне по телефону позвоните? Я понимаю, звать домой в такое время как-то совсем неприлично, поэтому просто дам вам свой номер. Годится, а?
- Нет, давайте лучше так. Устраивайтесь поудобнее, буду вам сказки рассказывать.
- А мы соседей не перебудим?
- Да какое там, это только мы с Вами такие ненормальные, всех остальных уже и колоколом не разбудишь. Слушайте…
И она начала рассказывать. Какие-то сказки были мне знакомы ещё с детства, какие-то я слышал впервые. Одна была настолько неприлична, что я минут пять хрюкал в подушку, она, наверно, тоже веселилась – я слышал, как она смеётся. Её голос успокаивал и усыплял. Да, именно усыплял. Я почувствовал, что сон, который я так старательно призывал час назад, наконец-то пришёл. Ага, очень он здесь теперь нужен. Я только успел сказать своей загадочной подруге «До свидания, Вы ведь расскажете мне завтра ещё парочку сказок?» и услышать её насмешливое и нежное «Конечно расскажу, а сейчас мне и самой уже спать захотелось. До свидания.» После этого я свернулся калачиком и сразу же заснул.
__________________________________________________
Звуки за стеной прекратились - этот беспокойный мальчик наконец-то заснул.
Кровать изящно переступила с ножки на ножку и на пару секунд выгнула спинку – потянулась.
- Ох, и намучаешься с этими людьми… - вздохнула она.
- Так ты бы не отвечала, – заметил стул, тоже потянувшись.
- Если б я ему не помогла заснуть, он бы тут до утра сидел и слушал. А тогда – никакого собрания. И вообще, ты сам виноват – распрыгался тут. На кухню ему, видите ли, понадобилось… Не твои шаги – он бы может и заснул сразу.
- Ну извини, надо же было мне предупредить табуреток, а то они там разорались. И вообще, не сердись. – Он согнул высокую спинку и погладил её по лакированному боку.
- Да ладно, ладно, всё в порядке. Мальчик спит. На работу, правда, опоздает, но вот о нашей беседе уже не вспомнит. Собирай народ.
Через десять минут комната была заполнена. Только у зеркала было немного свободного пространства – его откровенно побаивались. Собрание началось.
- Итак, на повестке ночи…

 

Вдохновлённая BloodWinter'ом, но при этом начитавшаяся не особо блестящих стихов Семёновой в «Волкодаве», вдруг ни с того ни с сего сама выдала.
Хреново, ага, но … это третий раз в жизни. По крайней мере, красивое рифмоплётство мне вроде удаётся.))

Я плачу ночами, страдая от боли
В своей неразумной и бедной душе
И достаны гвозди, что тело кололи,
Но дух мой остался всё ж настороже.

Убитая горем, политая грязью,
Я голову вверх горделиво вздыму.
Зачем? Призывая кого-то к участью?
Сим взглядом пытаясь пробить их броню?

Броню их пытались пробить те упрямцы,
Что верили в счастье – их уж не найти.
Незваная гостья, твои ли посланцы
Их встретили, вдаль приглашая уйти?

Пусть плачет душа и страдает пусть тело,
Но я не поддамся, не сдамся Судьбе.
Сколь время жестокое жизнь бы не ело,
Пусть знает – всегда я готова к борьбе!

Вот так.) Продолжать можно было бы бесконечно – насколько слов хватит, ибо логического завершения тут не предвидится. Надоело просто.))
Кто найдёт тут особый смысл, может претендовать на Нобелевскую премию за особое достижение в области психологии и немножечко литературы.))

 

Написано было на конкурс, тема - «Почти не поздно». Она, однако, тут почти не прослеживается. Просто по своему интересный рассказ.)

Сага о Бьёрне Упрямом

День был холодным для лета, но к вечеру потеплело, ушёл и холодный морской ветер. Эйнар, прищурившись, посмотрел на солнце – оно почти зашло за скалу. Ещё немного, и на деревню опустятся сумерки, которые возьмут её в плен до самого утра – летом солнце в их широтах не садилось. Эйнар велел юношам развести костёр– большой, чтобы каждому места хватило. Языки пламени весело принялись за высушенную ветром и солнцем древесину. Понемногу к костру стали стягиваться жители. Стар и млад – все были здесь, каждый на время бросал свою работу, будь то кузнечное ремесло или стирка белья, ибо вечер – время костра и историй.
Хотя старая Лорна каждый раз ворчала, что это время для неё прошло уж зим сорок назад, ни один вечер не обходился без её рассказа. Так было и в этот раз. Откашлявшись и немного поворчав по уже заведенному порядку, Лорна начала свою сагу под шелест волн на берегу и треск костра.
«Бьёрном звали человека, который жил в устье Ледяной реки, на берегу Каменного залива. Он был сыном Хальвдана Смелого и Хлив Златорукой, по всем островам известных своей добротой и гостеприимством. Бьёрн был им хорошим подспорьем. Возмужав, он принял всю работу на себя и был хозяином крепким и разумным. Много славного сказывали о нём. Но через некоторое время Бьёрн загрустил. Не радовали его ни хороший урожай, ни богатый улов, ни беседы с гостями. Соседи подумали и решили, что грустит молодой хозяин без жены. Стали они сватать ему своих дочерей, но ни одну не взял Бьёрн в жены, а становился всё грустнее.
Как-то утром из покоев хозяина послушался крик. Сбежавшиеся увидели, что кричал слуга Бьёрна, Грамн. Войдя утром в покои хозяина, чтобы прислуживать ему, он обнаружил комнаты пустыми, и всюду царил беспорядок. Поначалу подумали, что ночью на дом напали разбойники, но не было никаких следов бойни. Тогда осмотрели всё внимательно и увидели на столе кожаный мешочек с костяными рунами. Все руны лежали там, кроме одной – Нод*. Поняли тогда, что отправился хозяин искать свою судьбу, в далёкий путь, и поделать тут уже нечего. Вознесли молитву Одину, попросив присмотреть за неразумным, а домом стала править его младшая сестра Аса, умная женщина, и всё при ней осталось также – в благоденствии и покое, но о ней в моей саге ничего не говорится.
Бьёрн же и правда отправился судьбу свою искать. За несколько лет не мило стало ему его хозяйство, не хотел он стариться в тишине и покое. Колдуны потом говорили, что это Локи ему на ухо шептал, а старики головами кивали и не соглашались. Кровь, молодая, говорят, кипела, да так, что на месте упрямому витязю не усиделось.
Как бы там ни было, а Бьёрн и правда отправился в путешествие, нанявшись на судно к одному конунгу. Ходил с ним по торговым делам, много где побывал, но так и не нашёл того, чего искал. Решил тогда на суше судьбу попытать – расплатился с ним конунг на Оркнейских островах, и больше они не виделись. Нанялся там молодой воин в услужение одному правителю, работы тогда на островах, хвала Одину, хватало каждому.
Одним вечером, в сильный ветер, пошёл на любимое море – решил снова руны кинуть. Но не успел и из-за пазухи достать, как увидел в заливе корабль. Судно готовилось к отплытию – челядь торопливо грузила бочки и мешки. Ветер был слишком сильным для хорошего плавания, а паруса – не зарифлены. Только он собирался ступить на борт и воинам об этом сказать (ибо вряд ли кто знал о море больше чем он, даже Боги, говорят, просили у него совета), как увидел деву, подобно которой не видал никогда раньше. Она стояла среди невольников, скованная цепями. Очи её были светлее моря в ясный день, а пряди – краше золотой нити. И понял он, что нашёл судьбу свою во владениях Фрейи**. Кинулся Бьёрн к кораблевладельцу, южному конунгу, но тот отказался продать девушку – самому приглянулась. И тогда схватился Бьёрн с воинами конунга. Жестокой была та битва, словно сам Один дал силы упрямцу, испугался конунг и велел отплывать скорее, оставив на берегу златокудрую деву и её воина. Как только скрылся корабль, подбежала дева к Бьёрну, упала возле него на колени и горько заплакала. Много воинов порубил он, но смертельны были нанесённые ему раны. И собрав последние силы, он прошептал:
- Как имя твоё, дочь Фрейи?
- Хлорн. – ответила она.
- Будешь ли ты женой мне, возлюбленная Хлорн?
Плакала дева, ничего не могла сказать. Но Бьёрн Упрямый продолжал говорить:
- Ответь же мне, о прекрасная, пока не поздно… Пока не поздно, – шептали губы его.
- Да, воитель. Я буду подругой тебе. – плача, промолвила она.
- Так будем же мы мужем и женой, Хлорн. Я сам передам Одину и супруге его Фрейе эту весть!
Так воскликнул он, в последний раз сжал свой меч, и дух его ушёл в Вальгаллу.
Хорошие похороны устроили Бьёрну – ведь был он славным мужем. А верная подруга его Хлорн, говорят, дала обет больше не выходить замуж, уехала на дальние острова, сменила имя и осела там…
Много ночей прошло уже с тех пор… »

Лорна замолкла и опустила голову. Все сидели в тишине – никому не хотелось ни начинать новую историю, ни петь. Замолкли вечно возящиеся дети, замерли девушки, разливающие добрую брагу. Ни одного вопроса не было задано рассказчице.
Пламя костра, с зеленоватыми языками от морской соли, плясало по поленьям. Дым поднимался прямо вверх – к самим Богам.
Лорна встала, тяжело опираясь на палку, и пошла прочь от костра. Она подошла к своему дому, уже дотронулась дрожащей рукой до двери, но, вдруг передумав, развернулась и поковыляла дальше, через всю деревню. За последним домом была еле приметная тропа, выходившая к морю с другой стороны огромной скалы, подобно носу драккара разрезавшей водное пространство. У подножия её, на небольшом возвышении над морем, стоял камень в человеческий рост. «Сей камень был возведён в честь воина Бьёрна Упрямого его вдовой Хлорн » было выведено на нём. Лорна провела сухими пальцами по искусно вырезанным рунам и улыбнулась.
«Теперь уже почти пришло время, мой возлюбленный. Осталось совсем немного… – прошептала она.

* Нод (Naud) - руна футарка, чаще всего обозначающая судьбу, предназначение.
**Фрейя – богиня любви.

 

Спасибо.
Да что же вы все в именах путаетесь? Изх там всего шесть! Я в начале хотела ещё и конунгов поназывать, но вы бы тогда, наверно, совсем запутались бы.))

Светлой Жрице посвящается​

***​

Всё как обычно, день как день. Позднее утро, ранний обед (называть трапезу в полдень завтраком - фи!), небольшая прогулка на улицу, на солнышко, потом - бесцельное шатание по квартире с короткими перерывами на сон и еду. К вечеру похолодало, и тучки, похожие на толстых нестриженых барашков, оккупировали небо. Запахло дождём.
Не люблю дождь. Летний ливень в середине дня - это ещё ладно, растения кормит, пыль прибивает. А если ещё после и солнышко можно разглядеть сквозь мокрую листву - это и вообще всем людям кайф. Ночной дождь даже их пугает: барабанит по крыше и подоконнику, слезами стекает по окну, шевелит чёрную в темноте листву. В такое время я предпочитаю зарыться где-нибудь среди диванных подушек, в тепле и уюте.
Только в этот раз так сделать не дали.
Точнее, дали - пожалуйста, иди, валяйся, где хочешь и сколько душе угодно. Вот только холодный мокрый ветер я тоже не люблю. А он обязательно пробирается в квартиру, если кто-то курит на подоконнике, у настежь открытого окна.
Да, знакомьтесь - "кого-то" зовут Мальчик. Есть, конечно, какая-то последовательность звуков, которую люди называют именем, но я даже не уверена, что знаю её. Меня не интересует его имя, а его - моё, потому что мог бы за пару лет знакомства придумать что-нибудь пооригинальнее Кошки. Нет, в том, что я зову его Мальчиком, нет ни капли мести - я не мстительна. Просто он и есть мальчик, сколько бы лет ему ни было - уж я-то в этом разбираюсь.
А сейчас он просто сидит на подоконнике с чрезвычайно лирическим выражением лица и курит. Облачка дыма взлетают вверх, немного отлетают от стены и рассыпаются на струйки под большими дождевыми каплями.
Он, надо полагать, влюблен. И, если я хоть что-то понимаю в людях, любовь его безответна. По крайне мере, на экране брошенного под стол телефона горит: "Извини.Я не могу быть с тобой.Я люблю другого…" Эх, люди…
Дождь уже намочил лежащие на столе конспекты и вот-вот подберётся к лабораторной работе. Но Мальчик на это не смотрит. Уставился на тлеющий уголёк на конце сигареты - и всё тут. А ведь с него станется и всю ночь так просидеть, заснув только на рассвете. А утром ведь, уж простите за настырность, учиться идти…
Брр… Дождь уже и сюда добрался!
Стоп. Солёный дождь?
Нет…
Милый, милый глупый маленький Мальчик, ну что же ты? Как же так можно? Ты ведь ничего не знаешь, а я знаю - женщины и кошки - одна тварь. Она - холодная дура, она никого не любит и никогда не любила, да и не будет любить, так и проживёт пустышкой. Забудь о ней, выкинь из головы, посмотри лучше на новенькую девушку на четвёртом этаже. Она - та, в чьих глазах ты утонешь…
Ты ещё так молод, у тебя столько всего впереди - вся жизнь. Любовь, счастье, радость, смех… Весь мир в твоём распоряжении! Что же ты, хватит! Ну… успокоился? Правильно, закрывай ты это окно, пусть дождь плачет в одиночестве. И ложись спать. Всё будет в порядке. Всё будет хорошо, так всегда бывает. Ты ведь знаешь это, так?
Засыпай. А я пока расскажу тебе сказку… Сказку о Мальчике и его Кошке…


P.S. Я писала этот рассказ две ночи. Мысль в полной ясности пришла в первую ночь. Я писала и уже доводила последнюю разу, как вдруг компьютер отключился. Я была непреклонна: включила его ещё раз и, убедилась, что от текста не осталось ни следа, стала восстанавливать его. После того, как одна треть уже снова была в компьютере, он отключился снова. Я скинула это на злой рок и пошла спать. Сегодня ночью я продолжила свои попытки. Возможно, какие-то красивые обороты всё-таки погибли... но зато сейчас за окном идёт дождь, и я хорошо представляю то, о чём пишу. Женщины и кошки - одна тварь.

 

Светлая жрица, я рада, что тебе понравилось.) Твоя доля в этом тексте тоже есть - вот тебе и посвящен.
Спасибки ещё раз.)

С тех пор она была очень сильно отредактирована.
Привожу конечный вариант - опубликована была именно в таком виде.

Московская сага.

Жизнь не складывалось. Всё было как у всех: обычное детсадовское детство с манной кашей, слезами по утрам и поездками на речку летом. Школа, лагерь, первая серьёзная книга, старшие классы, первая сигарета, первый секс, последний звонок, пьянки, экзамены, университет, студенчество, курс за курсом и, наконец, свободная жизнь. Но всё шло не так, как надо. Всё пролетало мимо меня, не оставляя следа, люди приходили и уходили, постоянного занятия не было, время шло, но ничего не менялось. Я была чужой. Всё это было не моим.
Да, жизнь не складывалась. Где-то в глубине я это понимала, но никогда не выносила эти мысли на поверхность. Как-то ночью я сидела на кухне, пила чай, листала какой-то журнал. Неловкое движение – и он соскользнул с моих колен на пол, раскрывшись в новом месте. На развороте – яркая картинка: скалы, покрытые какой-то скудной растительностью, несколько кривых сосен, вдалеке – тёмное море. Наверно, я не отрывала от неё глаз минут десять. Потом наклонилась и осторожно провела пальцем по склону скалы. Бумага была непривычно тёплой и шероховатой. Холодный ветерок влетел в распахнутую форточку и легонько поиграл занавеской. Я встала и подошла к окну. На небе ярко блеснула какая-то звезда. Я ещё раз посмотрела на фотографию в журнале и ухмыльнулась. Наверно, это была жуткая ухмылка. Но я наконец-то поняла то, что до сих пор скрывала даже от себя. Я поняла, что мне надо делать.
Я собрала все свои сбережения, отключила мобильный и разбила городской телефон - всё равно пользы от них не было. Пара дней - и виза в Норвегию была готова (что только ни делают деньги!). Попрощалась с парой знакомых, отдала в библиотеку книги, сожгла свои стихи, закрыла квартиру, а ключ выбросила ночью в Москву-реку с Крымского моста. Был дождь - я бродила под ним, ничего не чувствуя, капли текли по лицу, одежда прилипла к телу, но холодно не было. Не было вообще никак - я знала, что делаю всё правильно. Кажется, пару раз мною интересовались какие-то мужчины, но подойти не решались - догадываюсь, вид у меня был тот ещё. Хотя и не только вид, наверно, их отпугивал. Утром я уже летела в самолёте, немного мокрая, уставшая, но наконец удовлетворённая и довольная - мой контракт с такой Жизнью подходил к концу, и нас обеих это устраивало.
Я плохо помню те последние пару дней - я наконец поняла, что от меня требовалось ещё с момента появления на свет и наконец делала всё КАК НАДО. Мои чувства и мысли были отключены - тело жило какой-то своей жизнью, руководствуясь неведомым мне сценарием.
Уже вечером я была в Норвегии. Взмахом руки разом отмела носильщиков - багажа у меня всё равно не было. Без особых проблем взяла напрокат машину, но с некоторыми угрызениями совести - я знала, что не верну её обратно. Но служащие центра ничего не почувствовали - думаю, и здесь дорога мне была очищена. Машина добиралась до места пять часов, но я не хотела спать, что было удивительно - я не смыкала глаз уже около трёх суток. Передо мной тянулась неровная лента дороги, по бокам в просветах между деревьями мелькали горы, пару раз дорогу далеко впереди перебегали олени. Стояли вечные сумерки, что было несколько странно - обычно летом на севере не бывает даже их, светло круглый день. Вскоре увидела указатель на нужное мне место. Наверно, я сильно превысила скорость, потому что, когда наконец доехала, всё ещё была ночь, хотя Солнцу уже давно следовало появиться - на таком севере-то... Машина осталась на трассе - может, работникам будет легче потом найти её.
Я пошла дальше. Места не казались незнакомыми, по крайней мере, я точно знала, куда именно надо мне. Через час я была на месте. Тут эмоции вновь вернулись ко мне.
Я кричала, смеялась, царапала камни, в бешенстве вырывала редкие кустики вереска, а потом осторожно складывала в букетик. Появилось Солнце - кровавое, каким оно никогда не бывает на севере. Я знала, что делать. Впереди простирался океан - "брежный", конечно, не берег его находился уже на западном полушарии. Я просто стояла и смотрела вперёд. Я увидела, как цветы вереска, поднятые ветром, свиваются в странные узоры, как ветер играется в пеной от волн, в ярости бьющих скалу далеко внизу. Маленькая солёная морская капелька, поднятая снизу, упала мне на лицо. Ветер впился в волосы, но я твёрдо стояла на ногах. Я рассмеялась ветру, подошла к краю, скинула платье и сделала шаг вперед. Ветер радостно рассмеялся в ответ.
Один подал мне руку. В его единственном глазе светилось любопытство.
- Скёгуль, мы ждали тебя...
Я взяла свой старый меч из рук Хильд и радостно рассмеялась.
- О, Игг, как же я соскучилась!

 

В лёгких, но всё-таки муках рожденное домашнее задание – “Writing a Story”.)


A Professional Point of View

- I’m sure he doesn’t love me! He doesn’t want to speak to me, he even doesn’t want to look at me!
Why did she speak so loudly? It seemed to me that I had already got a headache.
- Shane, are you listening to me?
- Yes, Miss Collins, of course, I do. Why have you decided so?
- He didn’t phone me yesterday in the evening!
“Oh, my God, - I thought. – A rich man’s daughter, spoiled, shallow and having problems with her boyfriend, as usual. But I’m a personal psychologist and I have to listen to these plain girls and try to help them. Actually, they don’t need any help. They just need somebody who will listen to them and say that they are right and, of course, they aren’t guilty. I don’t like this job.
But my clients are rich and I need money – that’s why they can permit themselves to engage me…”
At that time I was a third-year student of the Psychological Faculty. I just began working and I began to hate it. But money really was my weak point.
- Well, Miss Collins…
- Call me Ann.
- OK. So, Ann, it’s only 11 a.m. now. Maybe your boyfriend returned home late from his work yesterday – he always tells you that he has too much work, doesn’t he? Or maybe his phone was broken yesterday. Or – just imagine – maybe he’ began to ache!
- Do you really think so?
I wondered if I had said something new or unfamiliar for her.
- Yes, Ann. How can’t he love such a girl like you! (Flattery is an important part of this job, you know.) You should phone him – and you’ll understand that it wasn’t his fault. Of course, he’s in love with you.
And I gave her a telephone. She took it irresolutely and dialed a number. In a minute she smiled and began chatting with her interlocutor. My work was finished.
That day I was visited by other five or six girls with the same problems.
“Damn, - I thought. – If we, women, have so much problems with love why do we love? Of course, most of my patients are beauties thinking about clothes and parties, but… I’m a professional. So I can see all disadvantages of this feeling – and there are a lot of them. I’ll never fall in love.”
I was very young and stupid, you know.
But then, of course, I met Him.
He just asked me how to get to some street. And I understood that I would be lost in his eyes. We began meeting – just walking together. Once he gave me a question about my job. He asked: - What are you, my dear Shane?
I thought a little and answered:
- I haven’t got any occupation yet, but I’m thinking about…
How could I say that I’m a psychologist if I understood that I know nothing about people and their feelings? I gave up this job and this faculty and entered the Literature Academy. Writing about feelings, if you know what they are, is much more interesting than studying them in theory, isn’t it?

 

Рассказ написан для конкурса по теме «Одним росчерком пера»

Точка

Джеймсу Бэксволу было хорошо.
В воздухе ещё пахло вчерашним дождем, светило яркое утреннее солнце, птицы орали что-то весьма мелодичное, да и дорога была пуста - скачи где угодно и как угодно. В общем, не жизнь, а сказка.
Джеймс Бэксвол скакал на своём редком чёрном в яблоках жеребце и тихонько мурлыкал себе под нос древний гимн гильдии: "Казнить... Нельзя помиловать... Казнить..." Правда, вместо сурового мотива и даже устрашающего марша у него получалась вполне-таки веселая летняя песенка, но сейчас ему было всё равно. Ну услышит какой-нибудь работающий на поле крестьянин, ну и что? Неужто пойдет на него, Джеймса Бэксвола, жаловаться? Да побоится уж, небось... А потому...: "раз-два-три, ра-два-три, ка-а-азнить, нельзя помиловать..."
Джеймс Бэксвол был главным палачом.
Он стал им так давно, что гимн гильдии Палачей уже не действовал на него также, как на зеленых юнцов: те при первой ноте уже вытягивались по струнке, руку - на сердце, топор - на плечо. И в такой позе все пять минут гимна. А уж чтоб гимн на манер вальса петь - так от этого они, наверно, и вообще бы в обморок упали, словно нервные барышни в первых рядах у лобного места. Джеймс Бэксвол и сам таким был в юношеские годы. Но се каждым новым назначением и молотом на фюзеляже серьёзности как-то не прибавлялось, а, наоборот, становилось всё меньше. С таким отношением к делу он скоро и вообще на работу ходить перестанет. Да, менять надо что-то, менять...
Километрах в пяти, за полем, показалась главная башня императорского дворца. Вот здесь уже не до шуток. Здесь и челядь временами разъезжает, и охрана шастает, да и крестьяне - не крестьяне, а вовсе даже шпионы.
Поэтому Джеймс Бэксвол подтянулся, поправил знаки различия, натянул свой чёрный капюшон, с тоской подумав, что в нём теперь до конца рабочего дня париться, достал из-за седла маленькое зеркальце и тайком поправил усы. Как старшему по чину ему было можно носить почти любые усы, чем он с удовольствием и пользовался - как ни говори, а ещё один знак различия. Сегодня, однако, на главной дороге было необыкновенно пусто. Джеймс Бэксвол удивился, но утро было слишком хорошим. а настроение- легкомысленным, чтобы предаваться размышлениям.
Добравшись до здания Главного суда, он передал своего жеребца прямо в руки старшему конюху. В кабинете главного судью обычно ждала толстая стопочка приказов, и он уже в готовности разминал руки - чтобы пальцы не затекли от утренней монотонной простановки печатей. Вечером уже только мускулы будут работать... Он усмехнулся и толкнул дверь в кабинет - но на столе было пусто. Джеймс Бэксвол почесал голову под капюшоном, посмотрел на тумбочке около двери. Там тоже ничего не было. В ящиках стола, на подоконнике, даже под столом - ни одного приказа. Уставший от столь активных передвижений, палач плюхнулся в кресло и нажал на кнопку звонка. Прислуживающий должен был явиться мгновенно - но он, однако, появился только через 3 минуты.
- Смит, что за бардак здесь происходит?! Какого дьявола я жду вас уже три минуты?! Какой сукин сын не принёс мне сегодня приказы?
Смит съежился, но нашел в себе смелость ответить.
- Господин Главный Палач... Этой ночью Его Величество Император изволили умереть...
"Господин Главный Палач" в раздражении кивнул. Ну помер - и помер, что уж там. Бардак-то почему?
- ... и наследник Его Величества Императора вступили на трон...
"Давно пора. Говорят, вполне разумный человек. Уж всяко лучше старого маразматика."
- ... и сразу же решили заняться реформированием... Они пересматривают некоторые законы и посему просят вас зайти к ним.
"Вот это явно не есть хорошо. "Реформирование"... Выдумал ещё! Надо явно пойти поговорить с юнцом."
При появлении самого Главного Палача в приёмной Императора секретарь вскочил с места будто его древком топора в зад ткнули и с преувеличенным прислуживанием распахнул двери залы.
Император сидел за столом, заваленным картами, древними пыльными фолиантами, документами и брошюрами. При появлении Джеймса Бэксвола он поднял голову и кивнул.
- Здравствуйте. Очень рады с вами познакомиться. Присаживайтесь.
"А он что-то уж совсем молод, - подумал Палач. - У меня младшие члены Гильдии такие."
- Давайте сразу приступи к делу.
"Давно пора."
- Мы решили поднять древние документы. Открытие, сделанное мной, практически феноменально и имеет огромное значение для населения.
Император пришёл в возбуждение и начал расхаживать по комнате.
- Что происходит в нашей судебной системе сейчас? Мы казним за всякий проступок, потому что так завещали древние! Потому что "Казнить. Нельзя помиловать." Однако... Дайте мне красный томик со стола справа.
Джеймс Бэксвол немного обалдел от такого обращения, но томик подал. Знаменитое первое издание закона Гильдии, до этого находившееся только в музее, под строгой охраной. Святыня... Хотя нет, книга была гораздо менее потрепанная. Какое-то домашнее издание, наверно.
Император схватил книгу и раскрыл на нужной странице.
- Смотрите внимательно! Что мы здесь видим? Третья строчка снизу.
Палач посмотрел, хотя и так знал, что там написано. Девиз и завет Гильдии: " И знайте, что несмотря на всю тяжесть совершенного преступления, всегда следует помнить "Казнить. Нельзя помиловать. Старайтесь следовать этому."
- Так... А теперь посмотрите внимательно...
И Император приблизил к странице увеличительное стекло.
Там было написано: "Казнить нельзя. Помиловать."
Пол, стены, стол, красный томик и фигура монарха полпыли перед глазами Джеймса Бэксвола. Он уже понял, к чему клонит Император. Он уже не слушал.
- ... вся дезинформация произошла из-за того, что тогда, в древние времена, писец случайно махнул рукой и поставил большую кляксу после слова "Нельзя". А перед ним точка как-раз была маленькой. Так получилось в издании, которое принято считать подлинником. Но я нашёл настоящий подлинник - и это меняет все, всю нашу систему... Устранить Гильдии палачей, сократить шпионов...
Джеймс Бэксвол вышел из залы, держась за стены. У себя в кабинете он открыл нижний ящик и достал из самой глубины чёрный кулёк. Развернул его - там оказался древний маленький револьвер. Главный Палач скинул капюшон и приложил револьвер к виску.
Джеймс Бэксвол был очень хорошим палачом.

 

Спасибо.)
Просто это было делом его жизни, а его этого лишили.



Для конкурса по теме "Тёмная сторона"

Tenebrae*

... Одна сторона улицы Маяковского всегда была людной и оживлённой..., противоположная же всегда была пустынна.
М. Фрай "Энциклопедия мифов"​

Почти пустая бутылка звонко опустилась на тротуар.
- Надо...это... разнообразить время провождение. Давайте.. кто быстрей до... фонаря! Проигравшему... ик!... штрафную! Майк... побежишь?
- Штрафную хочешь?
- Не, ну почему сразу штрафную? Выигравшего что, тр-р-резвым оставят?
Я встал и потянулся. Земля немного качнулась, а небо на секунду уплыло куда-то вправо. «Пьянь, - подумал я». «Праздник, - лениво возразило подсознание». Я успокоился.
Народ зашевелился:
- О, Майк с Сашкой бегут! Кто ставит на то, что только один доберётся до фонаря... так сказать, "хомо сапиенсом"?
Я отпустил арку – вход в сквер и подошёл к Сашке.
- По улице? Кто по какой стороне?
- Скинемся? Кто… это… выиграет – тот по левой.
Со школы не «скидывался». Вокруг столпились арбитры местного розлива.
- Камень-ножницы-бумага-стоп!
- Всё, Майк продул! Майк, тебе направо! Сашка – налево!
Женская часть компании захихикала. Сашка молодцевато подмигнул и направился к импровизированному финишу – протянутому над дорогой выцветшему плакату «Дорогие жители и гости города! С Новым годом!» Я перешёл пустынную дорогу - на «правую сторону», лениво при этом раздумывая над тем, кто окрестил одну сторону правой, а вторую - левой. Дорога ведь не река, какие у неё на фиг стороны…
И только потом понял, куда меня «во хмелю» занесло… Стразу видно – не местный. Сашки вон, уж на что пьяный, а на уровне рефлексов-инстинктов правую сторону Маяковки приписал проигравшему. Хотя что тут помнить – достаточно посмотреть: почти центр города, куда уж место прибыльней, а кафешки и магазинчики стояли только на левой стороне. На правой – только дома с высоко расположенными завешенными окнами. Когда-то кто-то пытался придать им празднично-оптимистический вид, покрасив в дурацкий оранжево-зеленый цвет, но довольно быстро это дело остановилось – углы и верхние этажи так и стояли нетронутыми. Люди ту сторону не любили и ходить по ней избегали. Даже когда шпарило солнце, а на той стороне царила тень – всё равно. Тень, кстати сказать, там была почти весь день - мои географические познания безумно далеки от идеальных, но, судя по всему, Маяковка шла точно с востока на запад (или с запада на восток?). Да и за собой я как-то заметил, что предпочитаю держаться левой стороны – хотя живу тут всего три года, чужды мне вроде должны быть местные предрассудки… Внутренний голос что-то завопил, но я его заткнул. Сейчас-то что – мне ж быстро до фонаря пробежаться, я тут жить не собираюсь. Даже на ночь оставаться.
Народ постепенно выполз из скверика чтобы посмотреть на сию мировую гонку.
- Майк, столб отпусти, с ним не добежишь!
Я очухался и заметил, что опираюсь о столб. Совсем пить разучился, салага. Бережно оставил столб в покое.
- Всё? Три! Два! Раз!
Я побежал. Сначала было неудобно – земля категорически не желала ложиться под ноги. А потом побежалось легко. «Привык, - подумал я не без гордости. - Не разучился всё-таки пить.» А потом вдруг понял, что бегу как-то слишком долго. До фонаря-то было не больше ста метров. Остановился. Вокруг было темно… Но совсем не так темно, как в той ночи, из которой я явился. Темнота была живой, клубилась, изгибалась и текла сквозь воздух и моё тело. По спине пробежали мурашки размером с маленького слоника.
А ещё я понял, что не пьян. Совсем. Ни капельки. Это испугало меня ещё больше темноты. Соображать что-то я был не в силах. Сделал три шага вправо, потом шесть влево, вытянув руки. Слева не было пресловутого «поребрика», предваряющего проезжую часть. Справа не было стены не докрашенных домов.
Всё. С пьяни упал, ударился головкой и потерял сознание. Или вообще умер.
Влип, в общем. По самые вихры.
Впал в панику. Кричал, метался туда-сюда, звал друзей. Не было ни звука, ни движения. Одна туманная темнота. Похоже, и правда свалился в обморок как какая-то нервная барышня. Хотя попробовали бы засунуть нервную барышню в такое местечко – я бы ещё посмотрел, чтобы с ней стало...
Когда наконец пришёл в себя и обрёл способность хоть сколь-нибудь ясно мыслить, увидел перед собой чей-то силуэт. Силуэт подошёл ближе и оказался девушкой лет 25. Окружавший нас туман делал её фигуру призрачной.
- Очнулся, красавчик?
- Что? Кто ты? Где мы?
- Забыл драматически воскликнуть «что я?!»
- Что происходит?
- Вот, уже ближе. Ты попал, голубчик. Не ходил раньше на эту сторону – прав был. Сейчас – осёкся. А у нас тут как у саперов - ошибка может быть только одна.
Голос её был острым. В глазах плясали чёрные искры.
- Я не понимаю.
- Ещё бы. Эта сторона – сторона теней. Мы тут живём. Ты – человек. Не надо было сюда ходить. И ты то знал.
- Кто ты?
Она в ярости закусила губу.
- Тебе как маленькому повторять надо? Тень я. Тень.
- Чья?
- Твоя. Ты тут ещё кого видишь?
Она подошла ещё ближе и я увидел, что не туман делал её фигуру призрачной. Она в самом деле такой была. Как будто сотканной из того же тумана, только плотнее.
Я отшатнулся.
Она засмеялась – не злобно, а так, как смеются над нашкодившим щенком. Безразлично.
- Ох, люди… Ладно, до свидания.
И махнула рукой.
- Стой! Куда ты! Ты ведь… ведь…
Она на миг остановилась и обернулась.
- Что «ведь»?
- Ты ведь моя тень!
- И…?
- Моя…Ты ведь… Разве ты не должна помочь мне?
Её глаза стали ещё холоднее, чем раньше.
- Я. Никому. Ничего. Не. Должна. А вот – очень даже должен. До свидания.
Я кинулся за ней – но она сделала шаг куда-то в сторону и исчезла.
Моя паника повторилась. Я носился, судорожно всхлипывал, звал на помощь. В конце концов споткнулся и упал…

Проснулся я в своей постели. Облегчению моему не было предела. «Всё, - торжественно поклялся я себе. – Больше никаких ужастиков и выпивки по ночам». Кстати, о выпивке… Не было никаких симптомов похмелья – голова не раскалывалась на сотни кусочков, а организм совсем не думал, что он пустыня Сахара. «Неужели и вечеринка приснилась? Ну и фантазия, парень! Ещё не поздно пойти в писатели… - с упоением подумал я.
Встал, пошёл в ванную, провёл рукой по подбородку – никуда не пойдёт. Нашёл бритву, подошёл к зеркалу…
В зеркале не было зеленого рогатого чудовища или параллельного мира. Там был я.
Вот только отражение моё было соткано из плотного тумана. А в карих глазах плясали чёрные искры.
Кажется, теперь я понимаю, почему моя тень так хотела уйти. Я ещё не говорил, как трудна эта работа?


*Tenebrae (лат.) - потёмки, тени.

 

Zaichenja, спасибо большое.)
Это - признание.))

 

Провальный рассказ, занявший 11 место. Что-то с ним не так.))
Тема - "Падение с высоты".

Из дневника

11.05
- Куда летишь, глупое ты создание, ну куда?! Остановись!
Не успел. Не остановился. Придурок - очень грубо, но правда.
Еле-еле успел схватиться за край облака - даже понять не успел, что случилось. Втащили за руки, поддержали. Добрая душа даже дипломат подхватила и мне принесла. Пока кто-то врачей звал, осмотрелся: руки - на месте, ноги - тоже. Царапины, ссадины - так, ерунда, пройдет. Обруч серебристый над головой по-прежнему качается. Встал - на ногах держусь, с этим тоже порядок. Ну, ничего. Обошлось всё-таки. Решил догнать тех, кто за докторами пошёл, сделал усилие, и... понял, что я полный идиот.
Одно крыло не слушалось - и всё тут. Оглянулся назад - и болталось оно как-то безжизненно.
Ну, ясно. Растяжение, вывих, перелом или что там ещё бывает...
Стыд-то какой!
И что делать-то? Куда теперь тебя? К Нему? "У нас тут, мол, один недоумок крыло сломал, в транзитную тучку грозовую врезавшись, Вы бы подлечили его..." Ага, делать Ему нечего. Он сейчас и вообще в разъездах - конференция с Одином, очередная свадьба Юпитера, дебаты с Сатаной. И ангел-идиот со сломанным крылом - конечно, более чем достойная альтернатива всему вышеперечисленному.
Честное слово, был бы человеком - истерически бы закурил, а потом о соседнюю стенку головой бы побился. А так - просто на сочувствующие взгляды робко улыбался.
О чём задумался? Куда смотрел? Ой, дурак...
Скоро доктора приехали. Удивились, покачали головами, поругали, положили на носилки спиной кверху, поцокали, перевязали и до дома довезли. И на том спасибо - сам бы ни за что не добрался - всё-таки по воздуху ходить не обучен...

12.05
Вечером пришла Аня. Такая вся искусственно веселая и бодрая - аж противно, как будто я тяжело болен и оставил надежду на выздоровление в далеком прошлом. Абсурд. Вы когда-нибудь слышали о небесном кладбище или хотя бы о похоронах? Вот и я не слышал, хотя уже давно тут. А Аня всё трещала без умолку, возилась, из угла в угол перелетала, словно не ангел, а птица какая-то. Уже уходя, на пороге, повернулась - и я увидел у ней в глазах слезы. Как раньше не заметил? О чём думал? Только о себе, эгоист хренов...
- Ну, Анютка, ты чего? Ну что такого страшного?
- Я боюсь.
Приникла ко мне, обняла - аккуратно, почти спины не касаясь. Слезы потекли по её прекрасному личику. Какой же я идиот...
- Ты меняешься, понимаешь? Ты сам того не замечаешь, но с каждым часом ты становишься всё более... другим. И я боюсь - боюсь того, что с тобой происходит. Ты стал грубее, эгоистичнее, ругаешься... Ты прости, что я тебе это говорю, но мне правда очень страшно...
- Боже, милая, но я ведь сейчас не в себе, огорчен, непонятно сколько времени дома сидеть, до работы не добраться... Такая... весьма неприятная ситуация.
Она посмотрела на меня своими такими небесно-голубыми глазами. У многих голубые глаза, но у неё - особенные.
- Много ли ты видел ангелов со сломанными крыльями? Ты становишься каким-то более... похожим на человека. Я боюсь... боюсь, что ты уйдешь.
Мне стало легче. Ох, уж эти женщины! Ещё одна абсурдная идея. Ну куда я уйду отсюда? Да даже если б такое было возможно... Нет. Здесь всё. Всё, о чём только можно мечтать.
- ... Так что, никогда и никуда, Аня. Ни за что.
Отпоил её чаем, развеселил и отпустил уже вполне спокойной. Потом попытался заснуть - но не смог. На спине лежать было больно, а по-другому я не люблю. Вышел из дома, сел на край облака. Внизу огни, сверху звезды - красота. Так прямо на улице и заснул. Только утром понял, что всё-таки не стоило это делать - кто знает, что будет, если вдруг вниз сорвусь... Решил пока к краю ближе, чем на полметра не подходить. В крайнем случае, подползать на животе.

14.05
Приходили два врача. Ещё раз внимательно осмотрели, так же поцокали и ушли, забросав меня на прощание какими-то латинскими фразами. Не знаю, что там было, но не Gaudeamus – точно.
Боль уже почти прошла, теперь я крыло просто практически не чувствую. Пробовал шевелить – после двух часов неподвижного сидения и наблюдения мне показалось, что оно немножко пошевелилось. Или ветер дунул?
Снова приходила Аня, на этот раз повеселее. Никто из нас не вспоминал недавний разговор.

15.05
Всё-таки вошло у меня в привычку перед сном смотреть на огни снизу. Обратил на них Анино внимание, но она не нашла сиё зрелище прекрасным. «Звезды, - говорит, - гораздо красивее.» Ну и ладно. Тут никто никого не неволит, не хочешь – не смотри. :

17.05
Сегодня приходили целых три врача. Сначала осмотрели – ещё более внимательно, чем раньше, а потом велели сесть.
Я почувствовал недоброе.
- Понимаете, такой случай у нас впервые…
Я почувствовал что-то ещё более недоброе.
- Ведь у нас и врачи-то почти не нужны – так, формальность, давняя привычка. Если что-то и случается (а это бывает очень редко), то и проходит очень быстро. В вашем случае, к сожалению, улучшений не происходит – никаких. Скорее всего, вы больше не сможете летать. По каким-то причинам ваши крылья не хотят функционировать. Понимаете, ваша левая ключица…
И посыпал латынью. Я уже даже не пытался слышать.
После их ухода я вышел на улицу. Прошелся вперед-назад. Как заключенный. Что теперь? Не смогу летать… Значит, надо перебираться в какой-нибудь большой район. Хотя толку… Не смогу летать. Совсем. Никаких бесбашенных погоней за облачками. Никаких прогулок под луной, в окружении звезд и огней. Огней… Я подошел к краю и посмотрел вниз. Красиво… И там совсем не надо летать… А Аня – Аня хорошая, она найдет того, кто о ней позаботится.
И я сделал шаг вперед.

Боль, страх, давление, холод, слепящий свет.
- Мамаша, поздравляю, у вас мальчик!

 

рюм, Zaichenja, MakSS, спасибо огромное.)

Я считала его неплохим и даже как-то огорчилась ,узнав результаты... Но -ладно, не суть важно.)
Главное - вам понравилось, я очень рада.

 

Szurke, спасибо.)
Кроме того, говорят ,что он похож на фильм с Николасом Кейджем... "Город ангелов", что ли... Я не смотрела, но получилось, что заново изобрела велосипед.))

 

Дамы и господа, кто это прочитает - огромная просьба сказать, как вы поняли сюжет.

Жизнь

Бывает, что живешь - и даже не замечаешь этого. Жизнь как-то складывается, идет по только ей известной дороге, а ты лишь плывешь по течению. К такому порядку вещей можно стремиться, но никогда не достичь. А можно даже не заметить, как всё произойдет. И то ли какие-то непонятные ангелы-хранители вдруг взялись дергать ниточки твоей Судьбы, то ли ещё какие неведомые силы... Факт один - всё вокруг именно так, как должно быть. Ровно и гладко - как говорят "без сучка, без задоринки". Может, и не очень интересно, но зато тихо и спокойно, без каких-то особо неожиданных сюрпризов. А того, собственно, многому и надо.
Вот и она так жила. Работала, ходила в кино-гости-театры с друзьями-подругами, стояла в очередях, ругала правительство, оплачивала счета в сберкассе - в общем, просто жила. Ни хорошо, ни плохо - обычно. И того "обычно" ей вполне хватало, ибо другой порядок был ей даже незнаком.
Да нет, ну что вас сразу из крайности в крайность бросает? Не была она ни педантичной офисной начальницей, ни гламурной девочкой в шоколаде, ни задерганной скромной учительницей начальной школы. Обычная женщина. Ну и что, что уже немного за тридцать, а не замужем? А ей так нравилось. Не думала она почти о своей жизни, не задумывалась о том, что так, что нет - сыром в масле каталась, как рыба в воде жила, и вполне счастливо, надо заметить. Не бывает такого, говорите? Думаете, каждая женщина должна себе спутника искать, а уж если ей уже 32, так и вообще по этому поводу в панику впадать? Так не хотите - и не верьте. А вот она такой и была. А вы попробуйте потом оглядеться - и вдруг и вокруг вас такие обитают. Ладно уж, признаю - бывали у неё временами романы, и цветы, и конфеты, и рестораны, и всё прилагающееся, куда уж без этого… Но они приходили и уходили, а если и оставались на её сердце какие-то царапинки, то зарастали очень быстро. Может, все те же ангелы аккуратно зеленкой мазали и тихонько дули – чтоб не щипало. А может (думаете вы) она была просто взрослой девочкой. Из тех женщин, которые и после пенсии легкомысленны как подростки. Вот это уж не знаю, я к ней в душе не лезла, но мне больше по душе первый вариант. Дай и окружающие, друзья-знакомые, наверно, то же сказали.
А друзей-знакомых, к слову, было много. В школе, как положено, она отличницей была. А с отличниками оно обычно как? Или все тебя ненавидят, дружить не хотят, обзывают, за косы дергают, или любят, ценят и лидера за тобой признают. Идти, значит, за тобой куда угодно могут. Вот как раз это у неё и было. Классика, в общем – «спортсменка, комсомолка…» Ну и ладно. К слову, врагов у неё почти никогда и не было. Вот если бы у меня врагов не было – меня бы это прямо-таки обескуражило. То ли дурак полный, что все жалеют, то ли вообще до меня дела никому нет… А вот с ней, казалось, и по-другому быть не может. Да нет, ну ни при чем тут жизнь в шоколаде, да и не была она такой уж совсем «хорошей девочкой». Шалости, проказы – у кого такого не было? Потом в университете училась. Тоже хорошо, весело, просто отлично.
Мне вот просто слово «хорошо»с синонимами уже писать надоело. Но что уж тут поделать, если так оно и было.
Так вот… После университета на работу устроилась. А вернее, сами ей нашли и работу предложили. И тоже все просто замечательно. Не очень ярко, но очень даже неплохо. Такой вполне средней яркости.
Вот так и жила до сих пор.
Удивляетесь, наверно, к чему я все это? А не всё так просто.
Шла она как-то вечером домой. Причем, видимо, уже поздним вечером – летом ведь темнеет поздно, а тут уже в окнах домов свет вовсю горел, фонари зажглись, звезды на бархатном городском небе показались. Шла, каблучками цокала, сумочкой махала – так, совсем чуть-чуть, инстинктивно. Может, от подруги шла, из кафешки какой-нибудь. А может, с работы – сидели, бедные, какой-нибудь очередной финансовый отчет сочиняли. Может, со свидания. Хотя нет, это вряд ли – тогда б ей провожали. А тут шла одна, на улице больше никого, даже собачники уже все куда-то делись. Самым краешком сознания упрекала себя за такую позднюю вынужденную прогулку – маньяки ведь там всякие, убийцы и прочие извращенцы. Хотя, если на чистоту, упрекать-то упрекала, но страшно почти не было. Ну потому что не было этому места в её жизни – и каким-то шестым-седьмым-восьмым чувством знала она это. Поняла уже, что в окружающем мире из её песочницы, а чему места нет.
Вот представьте себе такую картину: идет женщина по ночному городу, под светом фонарей, под сенью темных деревьев. Что дальше на ум приходит? Ну, сейчас какое-нибудь чудище из канализационного люка вылезет, или уже вышеупомянутый маньяк-убийца-изврашенец (нужное подчеркнуть) из подворотни выскочит, в крайнем случае уж какой-нибудь внезапный таинственный незнакомец в черном плаще и роскошном сомбреро преподнесет ей букет роз, руку, сердце и ключи от какого-нибудь замка во Франции или хотя бы на Рублевке. Хотя откуда на нем сомбреро на окраине-то крупного, но всё-таки российского города? А, чёрт с ним. Кто их знает, этих французско-рублевских мачо. Вообще он в этот рассказ совершенно случайно попал. Кыш, кыш!
А никто, в общем, и не появится. Просто идет она, идет, и вдруг на щеку ей снежинка опускается. А потом и на обнаженное плечо. Она-то, конечно, сразу и не поняла, что это снежинка – кто ж может летом о снеге подумать? Вот и она не поверила сначала. Вверх внимательно посмотрела, мало ли кто что из окна выкидывает. Но нет – до ближайшего окна, да и дома, метров десять было. А потом вытянула руку – у неё большой такой черный деревянный браслет был, чтоб рука изящнее выглядела – и разглядела на чёрном фоне несколько аккуратненьких таких серебряных снежинок. Красивых, фигурных, блестящих. Хоть на елку вешай. Вот только они настоящие были: пальцем притронулась – растаяли. Она от изумления сумочку выронила. Не пришли ей на ум всякие причуды природы во главе с всемирным похолоданием. Безумно страшно стало.
И правильно, надо сказать. Умная девочка, молодец.
Наконец-то поняла, что как-то слишком правильно у неё все идет.
Застыла, закрыла глаза, собралась, руки в кулачки сжала… И подняла глаза к небу – снова.
Снежинки… Хотя нет, это уже не снежинки были. Это были хлопья снега, холодные, колючие, злые… Летели сверху, укрывали все вокруг, и ничего вскоре не стало, кроме этого снега. Только темнота – и белое холодное серебро.
А потом и серебро пропало.
И где-то сказали: «Мы её потеряли… И так непонятно, как она со своими болезнями восемьдесят четыре года протянула… Сестра, запишите время смерти…»
Вот так вот оно бывает.
А вы что ожидали?

 

Было написано для конкурса. Во время обсуждения я поняла, что дорустила ошибку, из-за чего сюжет воспринимается совсем не так, как было задумано. Кое-что изменила, но в результате не уверена. Мне-то понятно, о чём речь, но понятно ли это другим...

Ха... Солнце, ты обо мне что думаешь?)))

Спасибо. Для того и писалось.)

 

Хм... Это не есть хорошо... Чёрт, надо посидеть и сильно подумать, чтобы тут исправить и конкретизировать...

И так, наверно, можно... Но не это я хотела сказать.(

Гораздо ближе.

Попробует.))
Только с чего бы начать... Ок, краткий пересказ, вгляд на рассказ. Живет девица. Хорошо живет, сладко. Недолго ещё живет - чуть больше 30 лет. Но ей очень такая жизнь нравится. Она, можно сказать, о другом и не мечтает. И идет как-то домой... И этот снег уносит её. Голоса где-то произносят:

Что получается? А что она была не девицей. Что уже долгое время она лежала в больнице, будучи совсем пожилой леди, умирая. И вся эта условно "сладкая жизнь" её приснилась-привидилась или (чтоб уж совсем запутать) была прожита где-то не в этом мире. Не в этой реальности. Вот это я хотела сказать.

Спасибо вам.

 

Ответ: Мои тексты

***
Компьютер сказал, что мышь не подключена, а без неё он работать отказывается.
Мышь ни в чем не признавалась и утверждала, что всё с ней в порядке, ни черта она не знает и знать не хочет.
Взяла в зубы фонарик и полезла на разведку. Так и есть: зеленый мышиный провод наполовину выдран из порта. Вставляю его до упора.
С укоризной смотрю на мышь. Ноль внимания.
- Ну и какого черта?
- Меня не вини, это не я. Это всё он. Я с ним больше не могу.
- А ты чего?
- Я не могу без неё. Я не могу ничего - ни работать, ни отдыхать. Вообще жить. А она всё хочет куда-то. Поговори с ней, а?
- Я? Я и так всё время, ты представляешь, Шейн, я и так всё время делаю то, что он хочет и так, как он хочет. Он бы мне сказал с крыши прыгнуть - я бы прыгнула, ты можешь себе это представить? Да ни фига, хватит уже! Я... у меня... есть же тоже какие-то свои права... желания... Я...
Боги, я сойду с ума с этими двоими.
- Ладно уже, садись, пиши, что тебе там нужно было...
На машине зажглась зеленая лампочка. Мышь мигнула красным светом.
А я села и написала.