Записки безумца

Ответ: Записки безумца

"Чужбинушка"
20.06.08

Древний старец - седина в бородушке
Проходил как-то весь унылую,
И в веси повстречал молодушку,
Грустную, и довольно милую.

Поклонилась ему: «Здравствуй, дедушка,
Ты с дороги устал, поди, старенький,
Угощу тебя свежим хлебушком,
Напою тебя мёдом сладеньким.

Посиди, отдохни немножечко,
Не сбежит от тебя путь-судьбинушка,
Для тебя есть резная ложечка…
…сиротила меня чужбинушка…»

Заблестела росою слезиночка,
Торопясь, по щеке скатилася,
Не смогла, зарыдала милочка:
«Ты, судьба, надо мною смилуйся»

Отодвинул старик свою ложечку,
Покряхтел, почесал бородушку:
«Ты поплачь, ты поплачь немножечко,
И со мной раздели свою бедушку»

Приоткрыла она очи милые:
«Был жених у меня, сокол ясный,
Я была у него любимою,
Но пришёл как-то день ненастный.

Навалилась на нас чужбинушка,
Поползла через лес-овражину,
Взял любимый мой добру секирушку
И ушёл воевать эту вражину.

День прошёл, ночь прошла – нету милого,
Слышен только в лесу звон секирушки,
Позабыл он свою любимую,
Погубила его чужбинушка…

Принесли мне его секирушку -
Пополам она переломлена,
Проклятущая эта чужбинушка,
Не сдюжила - навеки сломлена.

Не увидеть мне боле милёночка,
Не смотреть в его светлы оченьки…
Не узнал, что ношу ребёночка,
Не узреет он своей доченьки.

Ах, зачем ты пришла, проклятая,
По морям приплыла, чужбинушка,
Ах, зачем ты любовь мою спрятала –
Гложет сердце теперь кручинушка…»

«Вытри очи прекрасны, внученька» -
Молвил тихо ей старец древний –
«Прогони ты с сердечка тученьку,
Не терзай его пудом сомнений.

Сокол твой улетел не напрасливо,
Он тебя не забыл, любимую,
Мать свою защищал опасливо -
Землю Рода, отчизну милую.

Он не зря помахал секирушкой,
Не напрасно пролил свою кровушку –
Он прогнал, поломал чужбинушку,
Чтоб жила его дочка – ладушка,

Чтобы Русь не погасла, множилась,
Чтоб детей своих воспитала бы,
Чтобы счастье твоё приумножилось,
Сыновей чтоб Руси нарожала ты.

Рассказала им о чужбинушке,
Рассказала о чести и доблести,
Показала им ту секирушку,
Что врагу не дала пройти.

Ты прости его душу смелую,
Отпусти его в вирий, бедного,
Посади ветку дуба зелую,
Чтобы вырос он крепче крепкого.

Будет сокол сидеть на ветвях –
Так ты с милым своим увидишься,
Ты увидишь в его очах –
Он не рад, коли ты кручинишься.

Ты живи по заветам Родовым,
Ты расти сыновей могутными,
Научи их любить свою Родину
Возрасти дочерей ты путними.

Ты поймёшь – он не зря ушёл,
Воевать ту ворожью чужбинушку,
Он свой путь до конца прошёл,
Прогони ты свою кручинушку…

Благо тебе, моя внученька,
За твой хлеб, за несчастье-болюшку,
Я пойду – позвала дороженька,
Поспешу догонять судьбу-старушку»

Засиял старец дивным светушком –
Сокол в небо взмыл, как и не было,
Прослезилась тогда молодушка,
Поняла она, кого встретила.

«Благо тебе, добрый Родушко,
За совет, за души полёт…» -
Улыбнулась тогда молодушка,
Сбросив с сердца печали гнёт…

 

Ответ: Записки безумца

Спасибо, Жень, хорошо, что понравилось.

дома я буду в четверг, так что жду твой номер в аську

 

Ответ: Записки безумца

Тюльпашка​

- Ты здесь? Здесь – я слышу твоё дыхание, чувствую твой запах… Я принёс тебе тюльпаны. Они ещё живые… пока… Но умрут. Умрут, если ты этого захочешь. Но ведь ты не захочешь. Ты любишь эти цветы… Ведь они…

Лес спал. Покрывало ночи плотно укутало деревья и травы. Лёгкая прохлада ласково касалась земли и озера. Лес жил. Ухал филин, прославляя ночь, попискивали полёвки, проклиная филина, скрипел на ветру старый ясень. Ночь полнилась звуками, ночь полнилась движением, ночь жила вместе с лесом. И в то время, когда жил лес, шёл умирать человек.
Старое озеро давно почиталось местными жителями. В нём не ловили рыбу, с его воды не снимали кувшинки. Сюда не приходили влюблённые пары в поисках романтики. Никто не дерзал нарушить покой Мудрого Озера. Почему его называли Мудрым? Этого не знали даже самые древние старики. Знали, что на дне лежить жемчужина, огромная, ясная, будто маленькая звёздочка. Её свет можно было заметить в безлунную ночь, грустный свет. Этот свет заставлял грустить даже самых отчаянных весельчаков, самых весёлых сорвиголов. И не одна слеза пополнила воды озера. А жемчужине дали имя: Слеза Вечерней Зари. И никто не знал, почему. И никто не помнил, как. Просто так было.
И никто не приходил на берег озера умирать. Никому из местных не пришла бы в голову такая мысль…
Макс не был местным. Он даже не знал где находится. Да и всё-равно ему было. Он просто в стельку напился, сел в машину и поехал. Дорога? Зачем? Люди? Кому они нужны? Кому нужен он? Он не хотел жить, он хотел умереть. Но смерть не спешила к нему явиться – у смерти были другие дела. Макс вёл машину на бешеной скорости, выжимая из нового «форда» всё… Он выезжал на встречную полосу, но встречных машин не было, он съезжал на обочину, но столбы не спешили подставляться под ревущие тонны металла. Конечно, долго это продолжаться не могло, да и не стало. Дорога внезапно сменилась обрывом, «форд» закувыркался по земле. Остановился покорёженной консервной банкой, покрутил колёсами, наконец замер. Макс некоторое время посидел внутри – а вдруг загорится? Не загорелся. Молодой человек зло сплюнул, кое-как выкарабкался из машины, вытащил рюкзак с ноутом, открыл. Конечно, ноут – в дребезги… Неважно. Главное в рюкзаке – не компьютер. Рука нырнула в чёрное нутро рюкзака, пошарила, вытащила оттуда литровую металлическую флягу со спиртным. Макс удовлетворённо ухмыльнулся, отвинтил крышку, поднёс горлышко к разбитым губам… Сделал глоток и выматерился. Губы жгло, как из огнемёта. А как вы хотели? Водка, вишнёвый сок, «Блу Круасао» и «Табаско» знали, как наказать того, кто по неосторожности пробовал пить из этой фляги. Ага, ядерный коктейльчик… Не особо крепкий, но невероятно отстрый. Два дня назад залил, да и забыл. Да и чёрт с ним. Макс убрал флягу в карман, благо ширина позволяла, и, шатаясь, побрёл в лес. Всё-равно куда. Всё-равно зачем. Главное – он ещё пьян.


- Как ты это сделала? Ведь не просила, не требовала… Я сам тебе её отдал, и счастлив безмерно… Не отвечаешь… И не ответишь – ведь ты не знаешь… И не знаешь, зачем отдала мне ключи от…

Лес провожал шатающегося человека удивлёнными взглядами. Лес брезгливо морщил чуткие носы, за версту ловившие алкогольный запах… Ночь пыталась его усыпить, прохлада пыталась его протрезвить, но обе потерпели сокрушительное поражение в борьбе с человеческой глупостью… его сущностью… его выбором… возможно, его судьбой…

Мудрое Озеро невозмутимо приветствовало человека на своём берегу. Оно задумчиво подсвечивало ему тусклым светом Слезы, оно шептало ему на ухо грустную песнь шелестом волн. Но человек не заплакал, как многие и многие до него, не загрустил, а запустил руку в карман, извлёк из него флягу и стал, морщась от боли в рассечённых губах, да и во всём теле, пить. Ему не было ни грустно, ни радостно… Ему было… никак. А плакать он разучился…

- Макс, проснись. Макс, ты меня слышишь? Давай, братишка, приходи в себя. – голос… Отвратительно громкий голос, невнятные фразы. Кому что надо? Кто здесь? Где – здесь? Он с трудом разлепляет неподъёмные веки, пытается сфокусироваться. Перед ним – друг… вроде друг… вроде Саня… За ним - … Он срвается с места, сгребая в объятиях ту, которую, казалось, потерял навсегда… - Ты вернулась, родная, зачем ты уходила? Где мелкий? Ты отвезла его к бабушке? Эй, что с тобой? Почему ты плачешь? ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – с ненавистью стряхивает с себя руки друга… Смотрит на неё – и в ужасе понимания отшатывается назад. Друг придерживает его, крепко, но ласково, пока его сотрясает дрожь рыданий. Плач без слёз. Плач – палач… - Их нет, Макс… Их нет… - Из глаз девушки друга катятся слёзы. Она напугана до смерти, но плачет не из-за этого. Она плачет вместо него. Она плачет над ним… Его слезами… А он садится на пол, сжимая в кулаке фотографию… и два свидетельства о смерти… Их смерти. Его смерти. Смерти двух частичек его души…. И тянется за стаканом. Не мешайте ему. Он уже похоронил себя вместе с теми, кого любил больше жизни…

- Почему вечерней зари? Ведь ты – не закат. Ты – не угасающее солнце. Ты – возрождающее, весеннее… Почему – вечерней? Не расскажешь, знаю. Не надо. Знаю, что это – тайна. Знаю, что…

Лес смолк. Резко, быстро… уважительно… Затих филин, затихли полёвки, даже ясень перестал скрипеть на ветру. Ночь сгустила краски. Ночь напомнила всем о тишине. Ночь встречала друга.
Озеро всколыхнулось, пошло мелкой рябью, тщетно пытаясь привлечь внимание человека. Напрасно лучилась Слеза, озаряя озеро изнутри. Человек этого не видел. Он слепо смотрел перед собой. Смотрел в прошлое, не видя настоящего. Он был там… тогда… где был счастлив…

Под светом луны, под пламенем звёзд не вечно ничто на этой земле…
Ты помни… ты знай…
Луна не поможет – не ведает слёз,
Луна равнодушна ко всем – и к тебе…
Душа улетай…

Максу было абсолютно наплевать на то, что он услышал… Почти… Наплевать на то, что он почувствовал за спиной лёгкое движение, на то, что он услышал голос из ниоткуда… Но запах… Цветочный запах как-то умудрился коснуться краешка его сознания, ввинтиться в мозг…
- Д-дурацкий стих. Зззач… наххрена – язык слушался плохо, мысли путались, разбегались – такую лажу раз..сказзывать?
Лес испуганно вздрогнул. Ночь в шоке притихла… Звезда в шоке, блин. Никто. Н-и-к-т-о до этого не смел прервать звучавшие здесь стихи. Были те, кто им внимал… молча, почтительно… Но прервать? Такого лес не знал..
Макс не оглядываясь протянул в тмноту флягу – будешь? Женщина (хоть и в дым пьяный, но женский голос он от мужского отличить мог) хмыкнула и присела рядом. Однако, флягу взяла. Они посидели немного, передавая друг-другу сосуд, наконец она не выдержала… - Ты даже не посмотришь на меня? Макс улыбнулся – настолько по-детски это звучало
- А надо? А смысл? А стоит? А нахрен?
- Не ругайся при детях
- Как в-воддку жрать – дык нне ребёнок, а тут на те драссьте…
Он повернулся к женщине. Ага, рассмотрел, как же – ночь – хоть глаз выкли. Так, размытый силуэт.
- А ты здесь что делаешь? – лет 19 по голосу
- Топиться прии….шёл… А ттебе не пофигу? Шшла бы домой, да не мешала дяде…
- Спи, дядя, раз уж в гости пришёл…
И Макс уснул. В первый раз за долгое время – без кошмаров….

- Кошечка… Зачем тебе это? Зачем тебе я? Не отвечай… да тебе и не до этого… Львица… Я люблю этот твой взгляд… Да ты и так знаешь… Ты знвешь про меня всё, ведь у тебя…

- Солнышка, пора ставать. Тебе ещё ласточек пасти
- Мрр… Может они сами? Иди ко мне… Так хорошо…
- Хорошо ей… Хорош отлынивать… Подъём. Или встаёшь сама, или водой полью… А может тапком отшлёпаю!
- Да, отшлёпай меня, я такая непослуушная – и она спит дальше….

Макс так и не узнал её имени. Он до самой смерти даже не пытался это сделать. Он называл её Тюльпашкой из-за её любви к этим цветам. Тюльпаны он приносил ей охапками, и с каждым – часть своей души. Он любил её безмерно, и свински был счастлив.
И он отказывался называть её так, как её называли с незапамятных пор – Хранительницей Вечерней Зари. Для него она всегда была Тюльпашкой и Солнышком.
И он отказывался идти к ней в ученики – он не хотел любить её как-то иначе, он видел, что она не хочет любить его по-другому. Она просто не хотела с ним разлучаться… Но он знал, что это неизбежно… Ведь она рассказывала ему про прошлого Хранителя…
- Знаешь, Тюльпашка, ты не Хранительница Вечерней Зари. Вернее, не только… - слова давались с трудом, с хрипом вырываясь из груди – ты – Любовь, ты – Счастье, ты – Жизнь… - его глаза закрылись, и с последним выдохом вылетела из тела его душа, прошептав ей на ушко: «люблю тебя, солнышка» - и рассыпалась лепестками тюльпанов…
Лес молчал, провожая его… Лес молчал, слушая её слёзы… Лес молчал в скорби и радости… А в озере появилась ещё одна жемчужина… Скатившись в воду слезой из её глаз… Открыв ей то, что никогда не мог открыть прошлый Хранитель, то, что не хотел… Откуда взялась первая…

Симпатичная девушка лет 19-ти шла по дороге, насвистывая печальный мотив… Ничем не примечательная, даже обычная… но будто светящаяся изнутри… На поясе у неё виcела литровая металлическая фляга, а в волосах желтел цветок тюльпана…

 

Ответ: Записки безумца

так, стихотворная мысль.


Участие в глазах, простой, открытый взгляд -
Ему ты доверяешь без оглядки...
Напрасно - заготовлен в перстне яд -
С тобою подлость счаз играет в прятки...

С ним можно всё на свете обсуждать:
Страну, начальство, как живёт семья...
Напрасно - он уже готов тебя предать -
С его подачи от тебя уйдут друзья...

Вот человек - он свой - рубаха-парень,
Он за тебя на теле майку рвёт...
Напрасно веришь - повернёшься - бросит камень,
Своей рукой топор над шеей занесёт...

Ты можешь знать его довольно много лет,
Но это абсолютно ни о чём не говорит...
Без доказательств делом человеку веры нет...
Доверие - не сталь - когда-нибудь сгорит...