Рассказы имени меня

Из опубликованного (по КИ)

Вот Одно из моих произведений, увидивших свет.
По горячим следам Flashpoint Germany.
Русские вторглись в Германию на рассвете 1 мая 1989 года. Они быстро смяли слабое сопротивление немецких танковых и пехотных частей и вышли Резенбаху (Resenbach). На помощь немецким братьям на окраину Резенбаха пришли три части Британской танковой армии. Вот как происходили события с самого первого дня глазами полковника танковых войск, британца Роланда МакМайера.

«Итак, жить в мире русские явно не хотят, и теперь мне приходится оставлять дома жену и дочь, нестись в самое пекло боя только для того, чтоб надрать этим русским задницы. Но не факт, что это у меня получится…».

Британцы расположились на холмах окраины города. Город, тихий и почти не тронутый стоял позади. Но он был пуст, часть домов медленно горели — люди уже знали, что такое русские войска и что они принесут на немецкую землю. Там, за акрами выжженной земли шли маршем советские войска, не останавливаясь, быстро, выжигая всё на своём пути. Семнадцать танков при поддержке тридцати противотанковых орудий и семи вертолётов — это страшно. Русские понимали, что если приказ не будет выполнен, то каждого десятого с роты расстреляют. У британцев вообще не было стимула защищать приграничный городок, хотя они понимали, что Резенбах — ключ к Германии вообще и к Европе в частности.

«Красная армия всех сильней» — что-то стало мне навевать эти строчки русских пропагандистов. Мораль моих ребят ни к чёрту, мне не хочется действовать методами русских, но боюсь, придётся…Интересно, через сколько часов русские возьмут Резенбах? Мне вот кажется, что мы не сможем им сопротивляться… у русских все козыри на руках, а у нас что? Десять танков, три орудия и один вертолёт! А триста человек из трёх рот — это не соперники мощным русским дивизиям! А связь со штабом… О, точно! Эй, Вильсон, иди сюда, подлая английская задница! Как там связь со штабом?»
— Никак, сэр! Связи нет, рацию разбил этот криворучка Краузе… Он расстрелян во дворе.
— Какого чёрта? Без моего разрешения стрелять личный состав? Ну дела… Вы о дисциплине слышали, капитан? Или может вам мозги прочистить выстрелом в затылок?! Это был единственный нормальный прусский моторист!
— У нас есть один, из рядовых. Маттер, так кажется его зовут…
— Хех! Маттер говоришь? Так это вроде по-немецки «мать»? И чем он таким знаменит?
— Именно он смог починить русский Т-80ВК, который мы подбили при наступлении.
— Молодец! Повысить в звании — и на рабочее место! Пусть приводит в порядок бронетехнику. И позовите мне, пожалуйста, Смита. Капитана Смита.
— Хорошо, сэр. — Капитан быстро отдал честь и выбежал из палатки. Послышался его громкий оклик: — Капитана Смита к полковнику! Быстро!

Но русские не спали и под прикрытием дымовых шашек атаковали британские позиции. Два танка сразу вспыхнули, третий огрызнулся огнём и тут же взлетел на воздух. Семь других быстро взревели моторами и стали отступать по направлению к городу. Орудия один за другим взорвались, а вертолёт стал подниматься в небо, отчаянно поливая землю пулемётным огнём.

«Будь всё проклято!» — подумал полковник, выхватывая свою любимую штурмовую винтовку (как он её называл, хотя вообще это был автомат Калашникова, модифицированный, образца 1947 года) и выбежал из палатки. Кругом был ад. Вот на пригорке показалось несколько русских пехотинцев с пулемётом. — «Чёрт! Как они ТАК быстро закрепляются на месте?..» — только и успел подумать полковник, как мимо него просвистело несколько пулемётных пуль. Пришлось спешно пригнуть голову и по-пластунски ползти к ближайшему кусту. Вот он и у куста, на курке дёргается палец, прицел ходит восьмёркой.

«Вот ещё русские! Чтоб их!» — палец надавил на курок и горячий свинец стал поливать русских. Пара солдат вскрикнули и упали, хотя, кажется, оба были живы. Третий навёл на куст пулемёт и уже был готов отправить полковника в лучший из миров, но около него взметнулось пламя и он, описав своей кровью и внутренностями дугу в небе, упал на землю в метрах трёх от своего железного друга. Полковник стал недоумённо озираться в поисках спасителя, но вот рядом с кустом что-то лопнуло и он потерял сознание.

Итак, русские практически захватили все позиции британцев, только на одном пригорке ещё шла ожесточённая борьба. Там в окружение попали несколько десятков англичан, и они, понимая, ЧТО им грозит, отстреливались изо всех сил. Вот уже несколько трупов советских солдат валялось на траве, покрытой кровью и ошмётками тел, кое-где обугленной от взрыва бутыли с зажигательной смесью, кое-где просто вырванной с корнем из земли от разрыва осколочной гранаты. Но вот русским на подмогу пришёл танк: Ворвавшись в самую гущу боя он передавил часть русских вместе с британцами, а остальных стал поливать автоматным огнём. Почти все британцы полегли, а один из офицеров (кажется, младший лейтенант), кинулся под танк с гранатой, но по дороге был остановлен очередью из автомата. Потом британцы сдались, и их отволокли к окопам, откуда незамедлительно послышались очереди. Британцы были на грани поражения, когда вертолёт стал снижаться, не забывая сметать особо рьяных русских огнём из старой (тридцатилетней давности) шестиствольной пушки «Вулкан», купленной у американцев. В вертолёт стали запрыгивать некоторые солдатики, но выстрел танковой пушки мигом испортил всё дело: охваченный пламенем вертолёт упал на землю, унеся жизни некоторых солдат, стоявших подле места падения. Теперь надежды не было.

«Где я? Что происходит?» — сам себе задавал вопросы очнувшийся полковник. Он лежал около кустика, в обгорелой куртке и с автоматом в руках. «Проверим обойму… Дьявол! Пусто! Так, а где ещё одна? А! Вот она родимая». Перезарядив свою штурмовую винтовку, полковник с трудом поднялся на ноги и осмотрелся: нигде не было никаких намёков на британских солдат. Он пригнулся, и перебежками стал продвигаться к горящему танку. «О, русский! Молодцы наши!» — радостно сообщил он сам себе и продолжил осмотр достопримечательностей. Вдалеке догорал ещё один танк, но уже по покорёженному силуэту было видно, что этот танк был британский. Мысленно перекрестившись, полковник побежал к нему, но тут по земле пробежали фонтанчики пыли и он залёг. «Какая гадина палит по мне?» — возмущённо огласил он вопрос. Гадина ещё раз прошлась очередью перед носом у англичанина. Тот немедленно вскочил и перекатился за пень. Хотя пня уже не было, только несколько кусков его торчали из опалённой земли. Приложив все свои усилия, он, практически не изменяя свой силуэт смог вытащить дымовую шашку. «Чтоб я ещё засунул оружие так далеко!» — сказал он сам себе и кинул её перед пнём. Через несколько секунд всё пространство на нескольких метрах фронта было затянуто едкой дымовой завесой. Несколько очередей пронзили завесу, и полковник пару раз громко крикнул. Видимо удовлетворившись этим, неведомый стрелок прекратил пальбу, и наш друг смог выбраться из-за пня. В несколько секунд он одолел пространство, отделяющее его от старенького велосипеда, вскочил на «железного коня» и помчался подальше оттуда.

Практически все британские танки сгорели, только два из них, по счастливой случайности один из них был как раз тот самый Т-80ВК, который был захвачен у русских, следовали в направлении города. Командование отправило за ними один из «охотников за танками» — Т-80В, а само отдало приказ зачищать территорию. Практически все британцы были либо взяты в плен, либо убиты. Только несколько десятков счастливцев с боем пробирались в сторону ближайших домов. Пока танки переправлялись через мост, их уже настигли несколько оборванных, уморенных и забитых немецких автоматчиков. Им быстро нашлось место на броне одного из танков, и отряд беженцев пополнился несколькими единицами. Но их уже ждала мучительная смерть: первый пущенный снаряд уже просвистел рядом с ними и аккуратно лёг в воду. Это за ними шёл тот самый Т-80В. Второй снаряд уже мог отправить часть отряда к праотцам, но им повезло: русский наводчик немного сбился, и снаряд проломал кусок моста, разбив один из «быков». Чуть отставший танк накренился и стал сползать в воду, когда вдруг страшно взревел и взлетел по уже рушившемуся мосту и проехал мимо замедлившегося товарища. Русский для острастки выстрелил ещё раз, но повалил только дерево, которое упало как раз на чудом спасшийся танк и разломало ему пулемётный ствол. Постояв ещё пару минут, русский танк повернул и направился к месту дислокации советов.

Наш товарищ медленно ехал в ту сторону, где (как ему показалось) находился такой милый сейчас ему Резенбах. Пока ему везло, и он не попался на глаза русским, которые так и рыскали в поисках оставшихся солдат Англии. И ему ничего уже не оставалось, как спасать свою жизнь вместе с картой операции. Он ехал и думал: «Какого чёрта я сюда приехал, а? Ну сидел бы сейчас в кафе на берегу залива и пил французское вино, лениво просматривая утреннюю газету. Так нет же, послали меня «спасать Европу» от «коммунистического зверья»! И далось мне это. В обойме — семнадцать патронов, один в стволе, ствол снят с предохранителя. А нервишки то шалят!» — так думал он, глядя на дорогу, тянущуюся к городу. Вот уже вдали показались первые дома с пустыми глазницами окон. Около дороги стоял сарай с распахнутыми воротами. Офицер, набрав скорость, влетел в гостеприимный сарайчик и свалился с седла, по инерции перекатившись за стожок сена. Там он перевёл дыхание, поднялся и схватил велосипед, отрыл в сене нишу, воткнул туда своего железного друга и, как мог, закрыл его сеном. Потом присел около заваленной машины и было вытащил сигарету, но с горечью подумал, что взял с собой всё, кроме зажигалки. Теперь оставалось только одно: пешкодралом пробираться к своим. А свои о-го-го как далеко! Он осмотрелся и увидел мотоцикл. «Ура-а! Я спасён!» — пронеслось в его воспалённом мозгу и он быстро подбежал к нему. «Так! Шины спущены, бензина нет, как впрочем, и мотора! Так дело не пойдёт. Ладно, пора в путь-дорогу!». И вот он уже выходит из ворот, испуганно озираясь по сторонам. Вот вдалеке заклубился песок и он с быстротой мыши зарылся в сене. Пробив в сене отверстие для глаз он увидел такую картину: один английский танк едет в сторону города. Полковник не выдержал, и с криком выскочил из стога и побежал танку на перерез. Из танка показалось испуганное лицо лейтенанта. Он спросил:
— Это вы, полковник? — был вопрос, совершенно не уместный, так как такого роста офицер в его дивизии был только один — собственно полковник.
— Да я, я! — радостно завопил полковник подбегая к броне и забираясь на неё. — Вы как выбрались оттуда? Кто-нибудь ещё остался?
— Начну по порядку: мы ушли из боя последними, смогли перейти через поле и отбиться от преследовавших нас русских. По дороге мы встретили несколько немецких рядовых, которые присоединились к нам и залезли на броню того русского танка. Но мы его потеряли — фрицы понаставили своих мин и он подорвался на одной из них. На счёт других сведений нет. Во всяком случае вряд ли есть ещё танки на ходу. Рацию мы смогли отремонтировать и связаться со штабом.
— Откуда рация?
— Ну помните, её один немец сломал? Ну мне отдали её куски и сказали починить. Ну я (а точнее старшина Маузер) починил её. Но связь плохая и батарея почти села.
— И что выяснили? — с интересом и волнением спросил наш полковник.
— Ну во-первых, для вас плохая новость — вы разжалованы до подполковника. Вторая чуть получше. К нам высылают подмогу в количестве двадцати танков и семи вертолётов. И слава Богу!
— Ну хорошо. — Устало сказал полковник и устроился поудобней на разогретой солнцем броне танка. Этот танк — единственная надежда на выживание. — Тогда давайте быстрее доедем до города.
И танк, набирая скорость, понёсся вслед заходящему солнцу.

Группа англичан смогла пробиться к городу, но по дороге положила половину личного состава. Они смогли перебраться через реку и скрылись в лесу. Карательный отряд, посланный им в след, не смог уничтожить их полностью, но основательно попортил им кровь. Патронов оставалось по обойме на каждого, и командир группы принял решение найти где-нибудь дом и в нём переночевать. Именно тогда, когда вся надежда на спасение была потеряна, они обнаружили дом. Они заняли места и приготовились было ко сну, когда мимо них проехал британский танк. С криками: «Ура!» они остановили его и облепили броню «Челленджера» (“Challenger”). Вот вдалеке показались первые кирпичные дома и они въехали в черту города. Оставалось только ждать подкрепления.

«Так, у нас осталось несколько кусков мяса, одна буханка чёрствого, с гнильцой, хлеба и семь обойм от наших автоматов. Положение критическое, джентльмены!» — именно так объяснял ситуацию господин полковник офицерскому и сержантскому составу части, которую внутри коллектива окрестили «Последняя надежда». «Глядя на общую карту, мы можем выяснить, что к русским идёт подкрепление, а наши спасители где-то около Берлина. Мне это не нравиться, джентльмены! Прошу в комнату, для ужина. Последнего ужина на территории Резенбаха. Прошу» — полковник встал и пригласительным жестом указал на дверной проём.
Боевые подразделения советов шли по направлению к Резенбаху на полном ходу. Семнадцать танков, три БТРа и две моторизированные дивизии — вот те силы, которые выставило советское командование против тридцати оборванных английских солдат, засевших в одном из домов города. Не прошло и семи часов, как впереди колонны показались холмы — над ними ещё до сих пор витал запах боя, крови и пороха. Пыльные, грязные, взмыленные солдатики медленно копали траншею по направлению к городу. Головной танк развернулся параллельно траншее и, пару раз рыкнув 500 сильным мотором, двинулся через кусты к намеченной цели.

«Танки!» — послышался крик дозорного, который засел на непонятно как уцелевшем вековом дубе. И правда: танки медленно продвигались по направлению к дому, который укрыл остатки отборной танковой дивизии. «Рассредоточиться!» — послышался крик сержанта, и солдаты заметались по улице, занимая удобные места для обороны. Вот первый танк грузно въехал на плохо заасфальтированную улицу и внезапно вспыхнул огнём. «Молодец, этот рядовой Гаретсон!» — подумал про себя полковник, сжимая в руке автомат и присев на корточки перед обрушившейся стеной. — «Хорошо мины кладёт!» Но вот в поле зрения показались ещё три танка, а с ними три автоматчика, которые испуганно оглядывались в поисках «капиталистов и империалистов». Вот послышался щелчок, и один из них как-то странно дёрнулся, повалился на землю и затих. На пыльную мостовую полилась горячая кровь парня. Двое других мгновенно перекатились и засели за горящим остовом танка. Послышался выстрел, и кусок дома обрушился, погребя под собой снайпера первой категории сержанта Венсенна. Осмелевшие солдатики вылезли было из укрытия, но по ним открыли шквальный огонь из штурмовых винтовок. Истратив добрую половину боезапаса, полковник с горечью подумал, что семь патронов — это очень мало.

Танки вошли в город, понеся минимальные потери и зачистили территорию. Теперь Резенбах был полностью в распоряжении советских войск. Автоматчики смогли захватить полковника МакМайера и допросить его, после чего он был расстрелян во избежание побега.

Полковник было поднялся, когда его окликнули:
— Эй, гаденыш! Я к тебе обращаюсь! Винтовку на землю, поднять руки и расставить ноги! — громко и отчётливо на ломанном английском крикнул ему автоматчик.
— Да я тебя! — вскинулся полковник, прыгнул, избежал очереди и засел за колесом старого авто. Там он стал нашаривать обойму, когда послышался хруст веток, обильно валявшихся по округе. Он обернулся и в это мгновенье потерял сознание.
Спустя два часа, он был допрошен в сарайчике около того самого дома, в котором они скрывались. После допроса его отвели к одному из столбов, на котором уже висел солдат, правда в русской форме. Сержант, допросивший его, сказал ему:
— Товарищ полковник! Вы обвинены в сопротивлении доблестной красной армии и убийстве трех человек. Вы приговорены к казни через повешение.
— А за что русского повесили? — безынтересно спросил полковник, сплёвывая кровь, которая текла ещё с того самого «допроса», а именно — пытки.
— Испортил свечи зажигания в машине капитана. Но не о нём речь. Вам закурить дать?
— Дайте, — сказал он. Потом, подумав, дополнил: — пожалуйста.
— Бери. — Сержант протянул ему пачку дрянных русских папирос. Полковник затянулся, кашлянул, но вот его «под белы рученьки» схватили, просунули в петлю голову, поставили его на табурет и на счёт три выбили опору из-под ног. Позвоночник офицера хрустнул и тело осуждённого безвольно затрепыхалось в предсмертных конвульсиях на верёвке…

Подкрепление не успело на помощь, и в итоге само попало в окружение и было уничтожено. Теперь путь советов на Германию был открыт…

 

Вот тут будет небольшая подборка моих текстов. Для начала небольшие, после, если понравится, добавлю еще.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Почему то, когда сидишь в городе, очень хочетсяна природу. Но и наоборот.
Помню я одно дело, когда мы, с дедом и матерью, собирались на дачу. Какой это ыл день! Я ходил словно в ожидании чуда, меня всего переполняли какие то необъяснимые чувства.
Я никак не мог дождаться момента, когда же мы закроем квартиру, поставим ее на сигнализацию, и отъедем по Средне-Выборгскому шоссе к "поселку городскогог типа"(это было такое важное и пышное слово, что я его повторял к месту и не к месту), а именно Васкелово.
<<Это была деревня, отвоеванная у финов в 1940 году, но мне, понятно, было на это наплевать. Вспомнил я об этом только тогда, когда, копая огород, мы с бабушкой наткнулись на каску солдат финской армии.>>
Ехать туда было менее часа, но я старался специально растянуть удовольствие, уговаривая ехать через Медное озеро
<<Озеро, где Петр I добывал медь. Вскоре меди там не осталось>> но, чаще всего, мы просто объезжали его, видя то огромное количество людей и машин.
Но я забывал обо всем, когда мы уже сворачивали на поворот к дому, на улицу Новопроложенную. Сразу все вспоминалось, я просил высадить меня, и я выбегал из машины и мчался к шлагбауму. Открывая его, я чувствовал себя чуть ли не самым главным.

...Скоро это чувство проходило, меня застваляли разбирать вещи, потом есть, но иногда ночью вспомнится переезд через речку, высоченные сосны по сторонам дороги. Плакать хотелось...

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Предыдущее я удалил. Самому опротивело.(

 

Заканчивалось время драконов. Последний из них сейчас лежал в своей пещере на вершине самой высокой горы мира и доживал последние свои дни. Его крылья раньше не знали усталости, его глаз был остр, а движения легки. Он был опытен, этот Первый и Последний дракон Мира. Все его потомки погибли в битвах с людьми, дикими чудовищами Хаоса. Его деяния и деяния его потомков описаны в сагах и страшных сказках, и теперь, он, родившийся в колыбели Вселенной умирал. Но не острый меч или меткое копьё, не огненная молния или проклятье сразили некогда могучего воина.
Заканчивалось время драконов. И он это понимал. И не сопротивлялся течению беспощадного времени, не просил своего создателя дать ему еще времени - он и так слишком долго жил на этом свете. Юркие людишки уже прознали все места, не осталось спокойного места на планете. И он прилетел сюда, в место где он родился на рубеже эр. Там, в гнезде его вывносили Луна и Звезды, там он учился летать под надзором Ветра, и там он научился изрыгать пламя, испепелившее многие тьмы его врагов, с благословением Солнца.
Заканчивалось время драконов. А ведь некогда он был единственным жителем планеты. Весь мир был его родиной, все небо - его домом и ничего не могло смутить взора молодого властителя Планеты. Но коварен был Хаос! Создатель допустил малую ошибку, и в мир, где царило радость и веселье проникли полчища чудищ. Они загнали дракона в самый дальний участок земли и поработили его. Вольный, сильный, он не мог вынести неволи, но за многие тысячи лет он привык к этому. И тогда Создатель сжалился над своим созданием и послал ему в помощ людей, таких слабых, но страшных своею численостью. И спасенный, заключил он на веки вечные договор с людьми. И вернулось все на круги своя.
Заканчивалось время драконов! Людская память коротка. Забыли они все договоры и стали первыми врагами дракона. И тогда вновь раззверглось небо и познал мир второго дракона. Это была Мать-Дракон. И объеденились они в единое и из семени из вышли многие новые драконы, не знавшие истинной свободы. Теперь Первый стал главным, а Мать-Дракон исчезла там, где она некогда появилась.
Заканчивалось время драконов. Многие сотни лет шла война между людьми и драконами, и люди победили. Теперь нету больше драконов, кроме него, самого старого и Мудрого. Но кому нужна сейчас эта мудрость? Кому нужны знания, бережно хранившиеся на протяжении эр в памяти дракона? Память беспощадна. В предсмертной агонии видит он как люди убивают малых драконят, еще не умеющих летать, как создания Хаоса приносят в жертву молодых драконов. Все это проносится в памяти Первого и Последнего.
Заканчивалось время драконов. Драконы не плачут. Но слеза неумолимо катится по огрубелой чешуе и падает на пыльную землю. Покачиваясь, встал он на лапы и прильнула к ним некогда необузданная сила. И рев последнего дракона огласил окрестности и содрогнулось небо.
Закончилось время драконов...